Дивно смотрящийся Шестой, одним взмахом закидывающий на сиденья чьё-то тело, и рядом подтягивающийся на одной руке Пятый. Затем самый многодетный принц, уже не успевая шагнуть к соседнему ряду сидений, просто мощным пинком под зад помогает раненому товарищу нырнуть в нутро спасительного транспорта. Ныряет сам! Створки закрыты! И ярко-зелёный сполох на месте исчезновения десантного устройства.
А в умирающем сознании его высочества принца Фредерика Астаахарского, которое почему-то не чувствовало боли, укладывался спать огромный, сытый удав радости и удовлетворения.
«Хорошо поработали!.. А если ещё и трое наших спаслось из такого кромешного ада – вообще красота!..»
На этот раз никакого длительного «сна» не было, сирена побудки для Десятого прозвучала сразу. И привычного просыпания заблаговременно, как и самой неофициальной беседы с сержантом не произошло. Тот уже плевался пеной, истошным голосом подгоняя подчинённых и заставляя одеваться на ходу по минимуму:
– Только трусы натягивайте! Бегом! Потом вернётесь в казарму! – сам-то он оказался одет, наверняка его так и копировали в повседневной робе. – Не отставать, сонные тетери! Кто видел момент эвакуации?
Ну да, его после смерти никто ни о чём просветить не мог, зато отсутствие на кроватях Второго, Пятого и Шестого – говорило лучше всякого вопля «Три солдата ещё живы!». Другой вопрос, дотянут ли они до Полигона и в каком измочаленном или окровавленном виде находятся?
Так что Фредди не стал сбивать дыхание долгими объяснениями, а только выкрикнул одно слово:
– Ранены! – сам прекрасно помнил, как его умудрились достать чудом, чудом не добив и чудом успев уложить в медицинский модуль.
Оказывается, спешили не зря. Оказавшись в проходе холла, были ослеплены вспышкой завершившейся телепортации. Тут же обе створки транспорта стали открываться. Ожидали увидеть что угодно, только не показавшуюся, пусть и страшно окровавленную физиономию Шестого.
– Принимай раненых! – крикнул он, сам пытаясь выбраться из глубокого сиденья. – Вроде ещё дышат. Но в первую очередь Второго тащите! Ему всю спину разворотило!
Наиболее пострадавшим бойцом занялся сержант вместе с Первым, Третьим и Четвёртым. Оставшемуся квартету приказал:
– Вынимайте Пятого! – у того оказалось сильно раздроблено бедро и левая рука ниже локтя висела на кусочках кожи и на остатках скафандра.
С такими ранами точно не выживают, он должен был загнуться от потери крови! Но тем не менее стонал и дёргался от болей. Не иначе как в самом транспорте всё-таки имелась некая действенная система поддержания жизни в бренном человеческом теле.
Земляне немного отпрянули от вида повреждений и кровавого мяса, но их тут же успокоил Восьмой:
– Десятый не лучше выглядел, когда мы его вынимали… Взяли! Раз!
Разместив обоих раненых в модулях и задвинув их в стену, уже все вместе ринулись к транспорту за Шестым. Тот так и не смог выбраться из кресла, бравада и запал кончились, теперь он пускал губами кровавые пузыри. Когда его несли и укладывали, удалось рассмотреть шесть ранений и практически весь, начисто истерзанный скафандр.
– Как он только двигался?! – поразился Фредерик. – Ведь он ещё Второго в транспорт зашвырнул! А потом дал пинка под зад подтягивающемуся Пятому, никто бы и в страшном сне не додумался до такого! Дико смотрелось… Но это… помогло…
Они всем скопом стояли и задумчиво пялились в стенку со скрытыми в них медицинскими модулями. Даже бессмертный затих, наверное, предавшись своим воспоминаниям о павших и раненых товарищах.
Но священная тишина висела недолго. Её нарушил своим вопросом Седьмой:
– Ну ладно позвоночник или прочие раны, а вот неужели рука новая вырастет? Или старая прирастёт?
Вот тут сержант ожил моментально:
– Что за вид?! Почему одеты не по форме?! Пулями мотнулись в казарму, привели себя в порядок и через два гудка чтобы стояли на плацу для утренней пробежки! – заметив, как начавшие бег подчинённые на него покосились весьма недоброжелательно, заорал ещё громче: – Или вы решили, что пролитая кровь товарищей позволит вам отлынивать от службы?! Ах вы, каракатицы ленивые! Двое последних получают от меня утреннюю порку!
Досталось по «единичке» Третьему и Восьмому. Причём корчащийся от боли в спине Яцек Шердан возопил от возмущения:
– Четвёртый на полшага от меня отставал! Я видел!
– Командиру пожалуйся, – посоветовал тот беззлобно, начиная обуваться. – Тем более что я в последний момент прыжок вперёд сделал…
– Да ладно вам собачиться, – тоже пострадавший от наказания Восьмой выглядел вполне радостно. И одеваясь, пояснил причину такого настроения: – Прямо не верится, что из такого кромешного ада – сразу трое наших выбрались.
– А ты-то чего радуешься? – продолжал брюзжать Третий. – У тебя ещё ни одного возвращения! Да и эти твои побрякушки никакого счастья не приносят! – Он приблизился к своей тумбочке и стал выгребать трофейные серёжки из карманов в верхний ящик. – Вон Второй чуть ли не меньше всех имел этих цацек, а тоже повезло, старому перделю!
Одевшийся Девятый, отправляясь чистить зубы, буркнул на ходу:
– Это с какой стороны посмотреть и как себя самого поставить. Есть такие замечательные строки:
В одно окно смотрели двое:
Один увидел – дождь и грязь,
Другой – весну и небо голубое,
И красочной листвы зеленой вязь…
Яцек Шердан неожиданно для всех остальных свидетелей этой сцены смутился. Хотя и попытался это скрыть под нарочитой грубостью:
– Тоже ещё философ выискался! Мало тебя сержант кулаками учит помалкивать? – а когда все от него отвернулись, делая вид, что не видят и не слышат, у него непроизвольно вырвалось: – Да я тоже вроде как рад за товарищей, вы уж не думайте, что я состою сплошь от зависти… А вот помирать придавленный «шмелём» – ну ничего приятного… я вам признаюсь. Хорошо, что меня «выключили» до того, как начавшие раскапывать трупы река́ли до меня добрались…
Тотчас все переключились на собственные воспоминания о последнем миге там, делясь впечатлениями и теми просчётами, которые каждый за собой и сам прекрасно заметил. То следовало раньше уйти с линии огня, то прыгнуть в сторону, а не вперёд, а то и вообще следовало чаще посматривать на небо. Ведь не раз и не два опасность в виртуальном тире приходила именно сверху, а тут прошляпили атаку таких громадных объектов. Не будь подобного упущения, ещё парочка счастливчиков вполне реально могла бы дотянуть до эвакуации. Хотя, с другой стороны, может, падение «шмеля» в гущу рекалей на трибунах и спровоцировало нужное для появления транспорта количество трупов?
Уже рысью двигаясь на плац, пытались понять, почему всё-таки эвакуация состоялась?
Подобные разговоры-диспуты продолжились и во время завтрака. Причём велись так шумно, что командир не выдержал и предупредил: