вообще не сможет ходить?
На его месте мог быть Аспен.
На ее месте могла быть я.
Мне было невыносимо тошно. Сложно не радоваться, что это
случилось не с нами, и от стыда за эту радость невозможно дышать.
Что же я за человек такой? Что за подруга? Я была сама себе
отвратительна.
Только и оставалось, что плакать.
Все утро и большую часть дня я провела в постели, свернувшись
клубочком. Служанки принесли обед в комнату, но я к нему не
притронулась. К счастью, они не стали меня уговаривать и
оставили наедине с моим горем.
Я никак не могла взять себя в руки. Чем больше думала о
случившемся, тем муторней становилось на душе. В ушах стояли
крики Марли. Интересно, забуду я их когда-нибудь?
В дверь нерешительно постучали. Служанок в комнате не
оказалось, а мне не хотелось шевелиться. И тем не менее после
недолгой паузы дверь приоткрылась.
— Америка? — послышался негромкий голос Максона.
Я ничего не ответила.
Э ЛИ ТА
Он прикрыл за собой дверь и подошел к постели:
—
Прости. У меня не было выбора.
Я лежала неподвижно, не в силах выдавить из себя ни слова.
—
Альтернатива — казнь. Журналисты засняли их вчера
ночью, снимки просочились в прессу без нашего ведома.
Максон немного помолчал, наверное думая, что, если он подождет,
у меня найдется что ему сказать.
В конце концов он присел рядом на корточки:
—
Америка! Милая, посмотри на меня.
От этого ласкового обращения к горлу подкатила тошнота. Но я
все-таки вскинула на него глаза.
—
У меня не было иного выхода. Поверь.
—- Как ты мог спокойно сидеть и смотреть на это? — Собственный
голос показался мне чужим. — Как ты мог не протестовать?
—
Я уже говорил тебе, что мое положение требует
сохранять внешнее спокойствие, когда на самом деле никакого
спокойствия нет и в помине. Мне волей-нево- лей пришлось этому
научиться. И тебе тоже придется.
Я нахмурилась. Неужели принц всерьез полагал, что после всего
произошедшего я захочу остаться? Похоже, именно так он и
считал. Думаю, выражение лица у меня было достаточно
красноречивое, потому что вид у него стал совершенно
потрясенный.
—- Америка, я знаю, ты расстроена, но послушай. Я же сказал: ты
моя единственная. Пожалуйста, не нужно.
—
Максон, — произнесла я медленно, — прости меня,
но я не думаю, что способна на это. Я никогда в жизни не смогла
бы спокойно сидеть и смотреть, как человека истязают, зная, что
это происходит по моей милости. Я не смогу быть принцессой.
Он судорожно вздохнул. Пожалуй, из всего того, что мне
доводилось видеть в его исполнении, это было нечто наиболее
похожее на проявление искренней грусти.
—
Америка, ты сейчас принимаешь решение отно-
сительно всей своей будущей жизни, основываясь на пяти минутах
103 •'So
КИР А КА С С
жизни другого человека. Подобные вещи случаются совсем не
часто. Тебе не придется принимать такие решения.
Я уселась в постели, надеясь, что это поможет мне взглянуть на
происходящее более трезво.
—
Просто... Я просто не в состоянии сейчас ни о чем
думать.
—
И не надо, — настойчиво произнес он. — Давай не
будем принимать никаких решений, которые затронут нас обоих,
когда ты так расстроена.
Отчего-то мне почудился в его словах какой-то подвох.
—
Пожалуйста, — горячо прошептал он, сжимая мои
руки. В его голосе прозвучало такое отчаяние, что я против воли
подняла на него глаза. — Ты дала слово, что будешь со мной. Не
отказывайся от него, тем более вот так. Прошу тебя.
Я со вздохом кивнула.
—
Спасибо. — Его облегчение было прямо-таки
ощутимым.
Максон сидел на корточках, цепляясь за мою руку, как утопающий
за соломинку. Вчера все было совершенно по-иному.
—
Я знаю, — начал он, — знаю, что тебя смущают
королевские обязанности. Я всегда отдавал себе отчет в том, что
тебе трудно будет с ними примириться. Понимаю, что все
произошедшее только осложнило твой выбор. Но... но как же я? Ты
все еще уверена в своих чувствах в отношении меня?
Поежившись, я с трудом ответила:
—
Я же сказала, что не в состоянии сейчас ни о чем
думать.
—
Понятно. — Он был совершенно подавлен. — Ладно,
не буду больше тебя донимать. Поговорим позже.
Максон наклонился ко мне, как будто хотел поцеловать. Я
продолжала смотреть в пол, и он кашлянул.
—
До свидания. — С этими словами он скрылся за
дверью.
И я немедленно разрыдалась снова.
104 'Эо
Э ЛИ ТА
Не знаю, сколько времени прошло, когда вернулись служанки и
обнаружили меня катающейся по кровати с рыданиями. Я
вскинула на них глаза, и они верно истолковали мою мольбу.
—
Ох, миледи! — воскликнула Мэри и бросилась ко
мне, чтобы обнять. — Давайте-ка мы вас разденем.
Люси
с
Энн
захлопотали
вокруг
меня,
расстегивая
многочисленные пуговицы на платье, а Мэри умыла и расчесала