Нет, вообще-то, у нее хорошая семья, любящие родители. Правда, мать иногда ворчит. А отец один раз даже отшлепал Клэр, когда та еще совсем крохой самовольно удрала на улицу. Родители постоянно разглагольствуют о политике и никуда не возят дочь на каникулы, разве что в Висконсин-Деллс. Но в остальном ей очень повезло, и девушка прекрасно это понимает. Она, можно сказать, ни в чем не знает отказа. Но… как бы это лучше объяснить… Дело в том, что Клэр всегда очень много читала, и теперь ей хочется большего: девушку буквально переполняет жажда, которая уже пропитала все ее естество. Клэр жаждет приключений. А приключения никогда не случаются здесь, в лесной глуши, среди вековых сосен и прозрачных озер, в краю молока и сыра.
Вот бы там, куда она поедет, были пальмы. Клэр воображает себя на пляже: можно читать учебник, лежа на белом песке, который вылизывают синие волны. Цвет у них точь-в-точь, как у тех старинных бутылей, что мама расставила на подоконнике в ванной.
Глянцевые брошюры блестят в золотистом свете настольной лампы. Клэр пролистывает каждую по два раза: сначала смотрит картинки и только потом внимательно читает текст. Ее подруги обычно так разглядывают журналы мод. Картинки завораживают девушку. Башни с часами, мощенные кирпичом дорожки, залитые солнечными лучами лужайки, обшитые темными деревянными панелями библиотеки, окна с витражами. Вот перед студентами выступают знаменитости. Вот обнаженные по пояс парни кидают друг другу летающую тарелку. Вот по полю для регби гоняются друг за дружкой коренастые, заляпанные грязью девчонки. Вот под сенью вязов расселись кружком студенты с ноутбуками и блокнотами, а им что-то рассказывает чудаковатый профессор с растрепанными волосами. От этих картинок внутри у Клэр все трепещет, почти как от голода.
Некоторые университеты пишут о проценте учащихся-ликанов, о группах поддержки, специальных общежитиях и студенческих сообществах, а в других проспектах об этом нет ни слова. Где-то в стопке есть и брошюра колледжа Уильяма Арчера. Его в свое время закончили родители Клэр. Отец прямо не просил ее подавать туда заявление, но несколько раз заводил разговоры о том, какое это замечательное учебное заведение, какие там стипендии, как здорово и безопасно находиться среди себе подобных. «Особенно, — подчеркивал он, — в нынешние неспокойные времена».
Но Клэр такая перспектива не слишком привлекает. Вокруг и так одни только ликаны. Папа и мама вечно устраивают сборища и посиделки, приглашают на них таких же, как и они сами, одержимых активистов: все потрясают кулаками и рассуждают с серьезным видом, будто выступают на суде. Дескать, с ликанами обходятся несправедливо, а американские войска не уходят из Волчьей Республики лишь из-за урановых рудников. Мол, нужны перемены. Клэр все понимает, честное слово. Но родители и их друзья придерживаются слишком уж радикальных левых взглядов. Иногда девушке хочется возразить: ведь власти Республики на самом деле на стороне американцев, которые помогают в добыче урана и поддерживают порядок. А недовольны оккупацией лишь немногочисленные ликаны-экстремисты. Но Клэр недостаточно хорошо подкована и боится разозлить взрослых еще больше.
Вообще, политика мало интересует Клэр. И она с удовольствием поговорила бы о чем-нибудь другом. Ну, например, о своем любимом сериале «Баффи — истребительница вампиров», или об однокласснике Майке Ромме (у него так воняет изо рта), или о том, что на занятия по матанализу мистер Бронсон заявляется в брюках хаки и у него отчетливо видно вспучившуюся ширинку. Да о чем угодно. Клэр не особенно нравится быть ликаном. Родители бы расстроились, если бы узнали, но это правда. Иногда девушка чувствует почти раздвоение личности, словно внутри у нее одна Клэр воюет с другой. Когда та, вторая, сущность впадает в спячку и можно ее не замечать, жить гораздо спокойнее.
Колледж Уильяма Арчера находится в штате Монтана, рядом с Миссулой — это больше чем в пятистах километрах от дома, а значит, соответствует ее главному требованию. Но колледж располагается в самом центре окруженной горами долины. А она больше не собирается мерзнуть; по крайней мере в ближайшие четыре года. Клэр обдумывает эту мысль, глядя в окно. За стеклом танцуют пушистые снежинки. Взгляд девушки фокусируется на собственном отражении.
Лицо у нее бледное. Все лето Клэр старательно загорала, при каждом удобном случае мазалась специальным маслом: когда косила лужайку, каталась на водных лыжах по озеру Лун или лежала на солнышке на прибрежных скалах. Но загар этот недолговечен, скоро небо окончательно затянет тучами, и он постепенно исчезнет. Снова придется укутаться в шарф, надеть шапку и куртку, чтобы спрятаться от свистящих канадских ветров.
Ей снова представляется белый песок. Вот она растянулась на красном полотенце — точно в тон лаку на ногах и тоненьким полоскам бикини. Животик у нее плоский и коричневый от загара, а на носу от солнца высыпали веснушки. Клэр откладывает в сторону учебник. К ней по пляжу идет обнаженный по пояс молодой человек, поджарый и мускулистый брюнет. В руках у него корзина для пикника, а там — вино, клубника и шоколад. Это Рауль, ее парень. Они познакомятся на первом курсе, на семинаре для отличников. И в первый раз займутся любовью в гамаке, натянутом между двумя пальмами. Его кожа соленая на вкус, а зубы белые, как мякоть кокоса.
Снизу слышен громкий голос отца. Он возмущается, услышав что-то по телевизору, который смотрит весь день напролет. Белый песок из грез Клэр взвивается сверкающим вихрем и оборачивается снежной метелью за окном.
Сегодня днем она встретилась в «Старбаксе» со своей подругой Стейси. Девушки прогулялись по парку, а потом, сидя на качелях и вяло отталкиваясь ногами от гравия, выпили свой кофе, который взяли навынос. Тогда как раз резко похолодало, небо затянуло серыми тучами, и солнце скрылось. Качели вокруг поскрипывали, словно на них раскачивались привидения.
— Это нечестно, — сказала Клэр, — у нас украли последние летние денечки.
Домой она вернулась с покрасневшим от холода носом. В камине трещали дрова. Мама сидела на диване, закинув ногу на ногу, а отец расхаживал по комнате взад-вперед. Появление Клэр явно прервало какой-то важный разговор. Родители оглянулись, а отец застыл с раскрытым ртом и поднятой рукой, так и не закончив предложение. Пламя в камине дернулось, но снова выровнялось, когда девушка закрыла дверь.
— В чем дело? — поинтересовалась Клэр. — Что-нибудь случилось?
Мама — стройная, хрупкая и немного угловатая; треугольное лицо обрамляют короткие седеющие волосы; в то утро на ней были джинсы и красная футболка с капюшоном, на груди — эмблема местной баскетбольной команды — оглянулась на мужа и кивнула:
— Да, случилось.
Рядом с женой отец Клэр временами смотрится несколько гротескно: высокий и грузный, постоянно в движении, вечно говорит громко, почти кричит (иногда гневно, но чаще с воодушевлением), смеется гортанным смехом. Широкие плечи, большой живот, но лицо по-детски доброе, только чуть морщинистое, словно помятая фотография, завалявшаяся на дне комода. Он плотник и работает сам на себя. К их гаражу пристроена мастерская. Пальцы у него вечно в синяках от молотка, а в волосах застревают опилки.