Скворцов встал. Дверь все еще была за ним, но ощущение, что за спиной кто-то стоит, не проходило. Мишка благодарил Бога за то, что хозяин прекратил игры с Белым озером. Он даже поклялся, что больше ни ногой туда. Больше ни одной рыбки из этого грязного водоема! Лишь бы хозяин простил его. Но либо Бог был занят, либо баня не была его вотчиной, но мольбам Скворцова он не внял, и хозяин появился из-за спины. И, судя по ухмыляющейся морде, чудовище не собиралось прощать его. Оно не собиралось прощать никого.
Перед Мишкой стоял обнаженный старик. Грязный – в комьях земли и гнилых листьях, дурно пахнущий – запах гнили сводил с ума, с длинными толстыми когтями на ногах и на руках. Старик улыбался. Глаза – два черных буравчика – были злыми и источали ненависть.
– Эй, Мишаня!
Старик обернулся в сторону двери и еще шире растянул рот в улыбке. Он поднял руку. Как-то рывками, будто его конечности дергал за веревочки невидимый кукловод. Старик выставил узловатый палец с черным кривым когтем.
– Миша! Какого хера ты там делаешь?! Открывай давай!
Мишка не запирался. Он это знал, но ему на это было наплевать. Его беспокоил старик с когтями, как у медведя. Запах разложения наполнил помещение. Старик провел когтем по щеке Мишки. От уха к подбородку и обратно. Странно, но Скворцов не ощутил ничего плохого. Ни страха, ни боли, ни отвращения. Какая-то томность разлилась по всему телу. Ему захотелось спать. Лечь прямо здесь на пол и уснуть. Лицо старика не казалось таким уж ужасным. Нет, оно теперь вообще не было злым. Будто чей-то дедушка подошел поговорить по душам. Только голый дедушка. А каким ему еще быть в бане?
Миша словно по приказу начал раздеваться. Крики друзей и стук в дверь доносились будто из-под толщи воды. Кукловод старика задергал его конечностями. Руки выгибались под невообразимым углом, голова то падала на грудь, то поочередно на плечи. Создавалось впечатление, что в шее старика мышц нет совсем, и голова поднималась иногда благодаря только усилиям призрачного кукловода. Вдруг нелепо загнутые конечности задвигались с такой скоростью, что старик стал похож на многорукого бога Шиву. Состояние сонливости улетучилось, голоса друзей заставили встрепенуться.
– Мишка, если ты нагадишь мне там, я тебя заставлю это сожрать!
Боль. Страшная боль накрыла все тело, будто его рвали на куски. Старик, что бы он ни делал, закончил, скрюченные руки повисли вдоль тощего тела. Миша из-за ужасной боли плохо соображал. Глупая, но страшная мысль пришла ему в голову.
«Он меня убил», – подумал Скворцов.
Старик, будто в подтверждение его мыслей, показал глазами куда-то на пол. Миша посмотрел туда. Рядом с его одеждой лежала куча чего-то окровавленного. Время замерло, давая страдальцу насладиться болью.
«Это что-то мое, – подумал Мишка, хотя мозг уже был затуманен. Редкие ясные мысли посещали его. – Это что-то мое и поэтому мне так больно».
Старик захихикал. Только теперь это был не старик. Перед ним стоял на задних лапах ленивец. Рыжая шерсть свалялась и походила на замызганную обивку дивана. Ленивец поднял трехпалую лапу, показывая на Мишку. С когтей, напоминающих три грозных Скиннера, капала кровь. Все происходило настолько медленно, что даже боль отступила. Но с осознанием происходящего вернулась с утроенной силой. Его будто расплющили, встряхнули и снова расплющили. Перед тем как умереть, Скворцов понял, что под ногами у него его кожа. Хозяин наказал его.
* * *
Дверь поддалась тут же. Парни заглянули внутрь.
– Да твою ж маманю! – воскликнул Артем.
– Чего? – не понял Тимофей. – Чего не так-то? – Он попытался протиснуться между друзьями.
– Этот ублюдок все-таки нагадил.
Запах человеческих экскрементов теперь чувствовался намного сильнее, будто они открыли крышку сливной ямы.
– Похоже, не один раз, – произнес Сергей.
– Миша, гад! – выкрикнул Артем. – Иди сюда.
Парни прошли внутрь, переступая через кучи дерьма и закрывая нос рукавом.
– Слушайте, – одернул их Тимофей. – А разве за пару часов столько можно… из одного человека?
– Может, он кого позвал? – ответил Сергей и пожал плечами.
Артем обернулся в его сторону. Едва не наступил в кучу, выругался и спросил:
– Ты серьезно? То есть ты считаешь, что он кого-то пригласил в баню, чтобы так нагадить?
– У тебя есть другие варианты?
– Не, многовато для одного, – стоял на своем Тимофей.
– Сейчас мы спросим у самого засранца.
Артем вошел в моечную и включил свет. Он был уверен, что Мишка, опорожнившись, спит без задних ног.
– Да едрена ж матрешка! Где ты, сука?! – взвизгнул Артем.
Сергей и Тимофей вошли за ним. Все стены, пол и потолок были в светло-коричневых разводах. То, что это то же самое, что и в кучках в раздевалке, они поняли по запаху. Но зачем? Одно дело – ты нагадил спьяну в запертом помещении, да черт с ним, даже если ты позвал таких же придурков, чтобы нагадить всем гуртом, но размазывать по стенам и потолку? Зачем?
– Зачем все это?! – произнес вслух свои мысли Артем.
– Ну, тут либо – либо, – произнес со знанием дела Тимофей.
Парни посмотрели на него с немым вопросом в глазах.
– Ну, либо Мишка сошел с ума, либо мы в параллельной вселенной, в которой принято ходить в туалет в банях и размазывать по стенам.
– Очень смешно, – огрызнулся Артем и осмотрел баню. – А где этот гад из параллельной вселенной?
Комната была пуста.
– Может, в парилке? – предположил Сергей.
– Точно, дрыхнет, наверное… – Тимофей собирался проверить, но вспомнил, кто здесь хозяин, и пропустил вперед Тихонова.
На самом деле Артем не хотел туда идти первым. Нет, он не боялся, что может покалечить друга детства. Злость прошла. Он боялся, что там притаилось что-то злое, что-то из параллельной вселенной. Хватит! Хоть из перпендикулярной! В парилке спит этот пропойца, которого ты заставишь убрать за собой. Тихонов вдохнул поглубже, едва не закашлявшись от зловония, пропитавшего стены и потолок, и дернул дверь на себя. Парилка сияла чистотой. Ни дерьма, ни Мишки.
– Где он? – только и смог спросить Артем.
* * *
– Больше чтоб его в моем доме не было! Это ж надо так всю баню уделать?!
– Меня это меньше всего беспокоит, – произнес Сергей.
Они вышли на улицу и сели под яблоней. Находиться в бане без противогазов было невозможно.
– Конечно…
– Меня беспокоит, куда он делся из закрытой бани.
Артем хотел возразить, но передумал. Действительно, если кучи и разводы на стенах хоть как-то можно было объяснить, единственное, что несколько смущало, – количество этого добра, то исчезновение Скворцова не поддавалось никакой логике.