– Нет проблем, – произнес Гианелли и затем продолжил: – Просто скажите мне, пожалуйста, это ведь был серийный убийца? Тот, кто оставил кости возле театра?
Каким-то чудом Бреннан удалось не открыть рот от изумления.
Она считала, что никто за пределами круга Бусс/Бреннан не знает деталей этого дела, но раз уж полиция Чикаго была на месте происшествия, ей следовало бы догадаться, что это дело не удержишь в тайне. Слишком много людей и этом участвовали, чтобы можно было рассчитывать на полную секретность.
В конце концов, до средств массовой информации это не дошло, и на том спасибо.
Однако Винсент Гианелли оказался вполне в курсе дела.
– Вам не нужно отвечать, – сказал Винсент. – Я так понял, что вы не хотите разглашать деталей своей работы? Что ж, пусть будет так.
Подошел официант, невысокий, молоденький, не старше двадцати, парень, с налакированными темными волосами. Как и остальной персонал ресторана, он был одет в стандартную униформу: пиджак, белая рубашка, черные брюки и неизменный галстук.
– Это Гектор, – сказал Винсент. – Он наш лучший работник, и сегодня он обслуживает только ваш столик.
Похожий на итальянца парень с улыбкой поставил перед Бреннан ее бокал, который она оставила в баре. Бокал был снова наполнен вином.
Несмотря на все проявленное гостеприимство, она не могла заставить себя пригласить Винсента Гианелли присоединиться к ней. Она не чувствовала себя достаточно уверенной в том, что сможет вытащить из него хоть какую-то информацию о пропавшем Мюсетти и не выдать при этом себя.
Кроме того, Винсент так или иначе собирался уходить.
– Мне действительно очень нравится, как вы пишете, – сказал он. – Если вам что-нибудь понадобится, говорите, не стесняйтесь.
Бреннан кивнула.
– Благодарю вас, мистер Гианелли.
– Винсент. Пожалуйста, просто Винсент.
– Спасибо вам, Винсент.
– Вы всегда желанный гость у нас, Темперанс.
Отворачиваясь и шагая прочь, Винсент Гианелли выглядел весьма довольным собой.
Бреннан не смогла определить, был ли этот бандит, занимающийся ресторанным бизнесом, и в самом деле поклонником ее книг, или же он просто пытался вытянуть из нее информацию. Похоже, он прекрасно осведомлен о том, что происходит в этом городе, и узнает обо всем гораздо раньше репортеров, так что наверняка у него есть сведения о том, что она работает вместе с Буссом.
С другой стороны, она ведь не участвовала в расследовании дела Мюсетти/Гианелли, она приехала позже, так какое ему до нее дело?
Гектор принес ей меню.
– Я покину вас на минуту, чтобы вы могли спокойно сделать свой выбор. – С этими словами официант снова исчез.
Когда Гектор вернулся, Бреннан уже определилась с выбором блюд и попросила принести еще один бокал вина, пока она будет ожидать заказ.
Ела она быстро и получала от еды немалое удовольствие. Гангстеры хозяева этого заведения или нет, но семья Гианелли знала, как вести ресторанный бизнес.
Когда официант принес ей послеобеденную чашку кофе, Бреннан попросила счет.
– За счет заведения, – ответил Гектор.
– Нет Я никогда…
Гектор пожал плечами.
– Мистер Гианелли знал, что вы захотите расплатиться. Он сказал, что обед за счет заведения – стандартная процедура для наших почетных гостей, чьи фотографии попадают на Стену Славы.
– А он не предупредил вас, что я буду настаивать на оплате счета вне зависимости от принятых у вас традиций?
Гектор широко улыбнулся.
– Да, он сказал и это, причем повторил вашу фразу слово в слово.
Бреннан поняла, что официант пытается очаровать ее, но на нее такие штучки не действовали.
– Гектор, пожалуйста, принесите мне счет.
Официант покачал головой.
– В «Сиракузе», конечно, посетитель всегда прав… но лишь до тех пор, пока его правда не противоречит указаниям мистера Гианелли. Его желания – закон для нас.
– Гектор!
– Прошу прощения, мисс Бреннан, но счета у меня нет.
– Тогда позовите сюда мистера Гианелли.
– Не могу, мисс. Мистер Гианелли уже уехал, и сегодня он больше не вернется в ресторан.
Не тратя лишних слов, Бреннан вытащила две двадцатки и положила их на стол. Пусть у Гектора здесь свои принципы, но Бреннан не могла себе позволить оказаться в долгу у людей из породы Винсента Гианелли. Ни при каких обстоятельствах.
Она села в машину, успокаиваясь по мере того, как изучала карту, подсвечивая себе мобильником, и выбирала кратчайший путь к отелю.
Как только ее пальцы коснулись ключа в замке зажигания, Бреннан внезапно подумала обо всем, что ей известно о таких вот преступных группировках, о мафии, «Коза ностре», а поскольку она интересовалась исключительно документальными сведениями, мысли оказались не из приятных.
Кроме того, ей внезапно вспомнился «Крестный отец», – один из немногих фильмов, которые она удосужилась посмотреть за свою жизнь.
Вспомнив сцену, в которой жена Майкла Итальянца взрывается в своей машине, включив зажигание, Бреннан ощутила дрожь.
Затем она посмотрела на себя в зеркало заднего вида и улыбнулась:
– Не сходи сума.
Она ведь не работала ни по одному делу, связанному с этой семейкой! Это было привилегией Бусса.
Бреннан просто хотела немного помочь ему, поговорив с подружкой Мюсетти (хоть и знала, что он рассердится из-за этого). И – как и предупреждал ее Бусс, – это оказалось совершенно бесполезной затеей.
Она повернула ключ, и машина ожила, что вызвало у Бреннан новую улыбку и слова:
– Вот видишь, мы все еще не взорвались.
Выведя машину со стоянки на проезжую часть, она прошла несколько кварталов и свернула на скоростную трассу, направляясь на восток.
Ночь была темной, но туч на небе не было, и светило множество звезд, обрамляющих кажущийся очень белым серп наполовину родившейся луны. Соблюдая ограничение скорости, Бреннан просто наслаждалась ощущением одиночества и свободы.
Несмотря на то что в Джефферсоне ей приходилось работать в команде, Бреннан всегда была одиночкой, и последние несколько дней, на протяжении которых ее постоянно окружало множество людей, отобрали у нее много сил. Неожиданная возможность побыть в одиночестве казалась ей праздником.
Как и раньше, мимо нее проносились машины, но сейчас, ночью, движение было куда менее оживленным.
Когда белый фургон пристроился сзади ее машины, Бреннан сразу же его заметила, но не придала этому значения. Рано или поздно он свернет, а пока им просто по дороге. Рано или поздно…