— Может, он наконец повзрослел? — Гейл снова заговорила вслух. Тихо, словно за чашкой кофе с подругой. И дальше мысленно: «Кого ты пытаешься обмануть?» Это прозвучал голос рассудка. Единственного собеседника, с которым Гейл любила проводить время. Но этот гость был чаще всего занят и не задерживался на чашку чая.
Сумерки быстро сгустились, и наступила ночь. Дайана сжалась под невысоким дубом на насыпи; под ней железнодорожные пути, точно переплетение нервов, разбегались и сходились на станции. Она вспотела, однако дыхание почти восстановила. Дайана ждала. Ждала, когда среди путей появятся полицейские и собака. Ждала двадцать минут. Тридцать.
Ничего не происходило.
Стало совсем темно. Дайана слышала шум машин, проходящих по шоссе по другую сторону насыпи. Она встала, осмотрелась и обнаружила, что оказалась у пересечения дорог, где развязка образовывала «лист клевера». Огромный зеленый указатель перечислял названия магистралей и улиц, но они ничего не говорили Дайане. Она обвела взглядом горизонт — беспорядочно разбросанную окраину делового города. Ей бросилась в глаза реклама: «Самые чистые туалеты в Америке». Она могла бы спрятаться в туалете, как поступила в шестом классе, когда четыре девочки попытались ограбить ее у аптеки на Мэйн-стрит. Днем, после школы — четыре известные в городе озорницы. Дайана отбилась — сама стукнула их несколько раз и вырвалась, чем вызвала их несказанное удивление. Забежала за питьевой фонтанчик и юркнула в дамскую комнату. После этого ее оставили в покое.
Дайана тронулась в путь, рюкзачок небрежно висел на плече. Двигалась в сторону самых чистых туалетов в Америке на окраине Кливленда, шла так, как могла бы шагать студентка колледжа, проводящая летние каникулы в Париже.
Ее цель оказалась дальше, чем она представляла. Дайана попросила у кассира ключ. Он подал ей огромный горшок с дыркой в донышке, сквозь которую была продета веревка — на одной стороне ключ, на другой завязан большой узел.
— Уж такое не потеряется, — хмыкнула Дайана.
Прыщеватый паренек кивнул и повернулся к следующей клиентке.
Дайана зашла за угол и засунула ключ в скважину.
Дверь за ней автоматически закрылась. Она приблизилась к раковине и посмотрела в сияющее зеркало. Неудивительно, что парень не захотел с ней общаться. Ее короткие волосы ссохлись и спутались от пота, лицо в грязи. Ужас! Словно выскочила из преисподней. Дайана плеснула водой на лицо, потянула из дозатора полотенце, расчесала пальцами волосы и опять взглянула в зеркало. Уже лучше. Сходила в туалет — какое облегчение! — расправила одежду, стряхнула пыль с джинсов.
Выйдя, достала двадцать долларов из денег, которые дала ей Гейл, и купила телефонную карту.
На улице пахло бензином и разогретым после жаркого дня асфальтом. Дайана долго стояла и размышляла, не совершила ли она ошибку. По ту сторону дороги в ночи сверкали высотки Кливленда, обновленного Кливленда, нового Кливленда. Нет, ошибки не было. Она не стала бы задерживаться на одном месте более десяти минут. Дайана поняла, что, пока она находится в движении, ее скорее всего не поймают. Если кто-нибудь не донесет, а она уж позаботится, чтобы этого не произошло. Итак, вперед! Она подняла трубку.
Послышался сонный ответ:
— Говорит Ренфро. Дайана? — Он моментально проснулся. — Где, черт побери, ты находишься?
— На другом конце провода.
— Ты в порядке? М-м-м… Ну разумеется, в порядке. Как дела?
— Хорошо. А у тебя?
— Нормально.
— Завел новую подружку? — попробовала пошутить Дайана.
— С полдюжины. — Ренфро кашлянул. — Дайана, что ты творишь? Я читал о тебе, видел по телевизору. Ты свихнулась?
— Я не могла оставаться там и гнить.
— Но ты читала документы, которые я тебе посылал? Существуют законные пути.
— Хорошо, считай, я свернула в тупик.
Ренфро крякнул, будто пытался рассмеяться.
— Тебе необходимо вернуться и бороться в суде.
— Лишь в одном случае: если я буду уверена, что меня вновь не засадят за решетку. — Дайана вздохнула. — Слушай, ты волен ответить «нет», но мне требуется помощь.
— Догадываюсь.
— Мне нужна стенограмма судебного заседания. Когда судили Черчпина.
— Не одной тебе. Но судебная стенографистка никак не расшифрует текст. Работает, не напрягаясь.
— Когда она собирается закончить?
— Даже судья накричал на нее. Со дня на день.
— Мне очень важна эта стенограмма.
— Как я тебе ее передам?
— Я тебе позвоню, когда придумаю.
— Когда?
— Не знаю. Потребуется некоторое время. А ты возьми стенограмму, как только сумеешь.
— Нашли твою машину.
Дайана вспомнила свой позор: как признавалась ублюдку Лоуву, что прошляпила патрульный автомобиль, и покраснела от стыда.
— Где?
— В паре сотен миль отсюда. В лесу, к востоку от Накогдочеса.
— Есть подозреваемый?
— Нет. Твой кейс исчез. Тот, кто угнал машину, все тщательно подчистил.
— Ни волоса, ни шерстинки?
— Автомобиль на закрытой площадке управления шерифа. Не знаю, занимаются ли такой мелочевкой. Слышал, что ищут отпечатки пальцев.
— Кретины не желают даже выяснить, кто это был. Вот что там происходит.
— И еще — твой приятель Эфирд свалил.
— Эфирд? Как?
— Шеф хотел, чтобы он посещал психиатра, ну, насчет его пристрастия к рюмке и травмы после того, что совершила Линда. Ему было бы полезно. А он посчитал, что это закроет ему путь к продвижению.
— Не исключено.
— Так вот, он взял и ушел. Заявил шефу, что ему хватит на три жизни этого дерьма, и бросил на стол значок.
— Он никогда не был моим приятелем.
— Только не надо мне вкручивать.
— Слушай, давай договоримся, я очень бы хотела, чтобы ты мне поверил.
— Извини. Я просто не знаю, что сказать. Очень скучаю по тебе и безумно за тебя боюсь.
— Я по тебе тоже скучаю. — От того, что Дайана произнесла эти слова, боль стала еще острее. — Куда подевался Эфирд?
— А зачем тебе?
— Мне надо знать.
— Слышал, переехал куда-то в окрестности Накогдочеса. Живет в трейлере. — В трубке послышался вздох. — Ты должна была мне признаться.
— В чем?
— В том, что было у вас с Эфирдом.
— Я тебе уже сказала: у нас ничего не было.
— Если не считать того, что ты отключилась и провела ночь в его доме. — В голосе Ренфро прозвучали напряженные нотки. — Ты мне об этом даже не упомянула.