– О'кей, спасибо.
– Пожалуйста.
– Подождите секунду…
– Что еще, мадам Шеннон?
– Я думаю, аэропорт Кана тоже закрыт?..
Эмма задала этот вопрос случайно. Она приземлилась там три дня назад, в Каприке. Прямой самолет из Лондона, где проходил ежегодный семинар «Мотель 8», очень удобный путь на ЕЖК. Может быть, остается шанс, что частная авиакомпания еще летает по маршруту Каприке–Орли или Руасси…
Регистратор рассмеялся:
– Мадам Шеннон, если хотите заказать личный полет, что ж, можете попытаться…
Эмма медленно положила трубку, пытаясь сдержаться. Чего ей стоило приехать из аэропорта на собственной машине, как она обычно делала во Франции? Вот у Брэда был личный шофер.
Брэд. Как он сейчас далеко! С самого утра она о нем не вспоминала. Новые сообщения на мобильном, наверное, от него. Хотя бы одно надо прослушать. Эмма набрала номер голосовой почты: ну, конечно, Брэд, волнуется. Преступления. Психоз с мелатонином. Баретт. Биржа. «Контролвэр». Он обо всем рассказал, как будто она не в курсе происходящего. Американцам всегда кажется, что они находятся в центре вселенной. Что все крутится именно там, а остальные не в счет. Брэд думал, продать ли акции «Контролвэр», и спрашивал ее мнение. Их надо бы покупать, подумала она. Он совсем не то делает.
– Сейчас все разыгрывается здесь, во Франции, – произнесла она вслух.
Почему она была так уверена, что ключ к backdoor находится на вилле Баретта в Версале? Потому что Дэн не доверял ничего случаю? Потому что он всегда обрушивал на нее самые важные события, даже если они виделись всего два или три раза в год, кроме пресловутого уик-энда «по контракту», который вызывал столько разговоров? Дэн рассказывал, конечно, не обо всем. Но, когда они оставались наедине, контакт устанавливался мгновенно, словно они виделись только вчера. Между ними было, как они сами говорили, состояние «готовности к определенному дню», «синхронизация».
Интеллектуальное понимание возникало спонтанно, гармонично, как тренированное тело, способное действовать без разогрева. При мысли, что больше этих встреч не будет, Эмма снова ощутила горечь потери.
Следующее сообщение было от Ребекки.
«Мама, я не смогу приехать в Нормандию…»
Да, сейчас Эмма вполне отдавала себе отчет, что в связи с последними событиями поездку дочери необходимо отменить.
«…но мне очень нужно с тобой поговорить. Это важно. И срочно».
Что может быть важнее и срочнее событий, которые ведут к катастрофе? В конце концов, дочь не могла не понимать серьезности угрозы. Может быть, с ней что-то случилось? Может быть, она тяжело больна?
Угрожающие события отошли на второй план. Действительно, дочери не хватало материнского внимания и заботы первые пятнадцать лет. Эмме надо было работать, делать карьеру. Кроме того, Анн-Лор, бабушка Ребекки, всегда находилась рядом с дочерью. Когда родилась внучка, Анн-Лор едва исполнилось сорок три, и ее часто принимали за мать Ребекки. Все то время, когда Ребекка находилась под присмотром бабушки, Эмма знала, что дочь в хороших руках, даже более надежных, чем ее собственные. Только когда бабушка заболела, мать и дочь сблизились. Ребекка подумывала, не вернуться ли ей в США, но бросить Парижскую оперу, приложив столько усилий, было нелепо. Поэтому Эмма решила, что дочери лучше жить с Алис, сестрой Анн-Лор, на Монмартре. Это решение, помнится, далось ей нелегко.
Нужно перезвонить Ребекке. Как только она прослушает последнее сообщение…
«Эмма, добрый день. Это…»
От звука этого голоса Эмма вздрогнула. Она узнала Гранье.
«…Жан-Филипп Гранье. Мы не встретились за завтраком, к сожалению… Надеюсь, происходящее на вас не очень сказывается».
Как он мог так говорить? Как могут «не сказаться» устрашающая атмосфера, аварии, необъяснимые смерти, террористы, которые постепенно берут под свою власть всю планету? Не говоря уже о смерти Дэна…
«Я присутствовал на вашей конференции на открытии сегодня утром, – продолжал Гранье. – Хотел поговорить с вами. Кажется, в романе, который я сейчас пишу, речь пойдет и об этом тоже. Герой знакомится с женщиной-предпринимателем, которая… Ох, кажется, сейчас я скажу слишком много. Но все равно хотелось бы поговорить с вами. Перезвоните мне на 06 11 72 22 01. Я здесь до завтрашнего дня. Потом возвращаюсь домой в Ла Аг. До скорого, надеюсь».
Внезапно сердце Эммы забилось сильнее. Гранье! Почему она не подумала о нем раньше? Он же из Ла Ага. И возвращается туда. У него-то точно есть машина, и он подвезет ее! Эмма быстро поднялась и нажала на клавишу 4 – набор номера последнего корреспондента.
Наберите номер и нажмите решетку.
Черт! Гранье скрыл свой номер. Чтобы позвонить, Эмме пришлось прослушать сообщение заново.
«Добрый день! Вы звоните Жану-Филиппу Гранье…»
Теперь голосовая почта.
– Проклятье!
Она отключилась и швырнула телефон на кровать.
– Идиот! Зачем он выключил телефон?
Эмма обвела глазами комнату в поисках маленькой бутылки с минеральной водой, но ничего не увидела. Она прошла в ванную, чтобы наполнить стакан водой, машинально посмотрела в зеркало и не узнала себя. Лицо было постаревшим и усталым. Тушь для ресниц, растекшаяся под глазами, образовала два чернеющих полукруга под нижними веками. Она вспомнила сомнительную шутку, которую позволил себе однажды Берни Паттмэн за обедом с Бареттом. Паттмэн, которого она знала несколько лет, кажется, принимал ее за мужчину и часто обращался к ней по фамилии.
– Шеннон, – начал он, ехидно улыбаясь, – тебе хоть дамская сумочка не нужна…
Эмма посмотрела на него в замешательстве, ожидая продолжения.
– …с такими-то мешками под глазами!
Последние слова он произнес, расхохотавшись во все горло.
Вот оно, хамство в высшем свете! Баретт, вовсе не собиравшийся защищать ее, глуповато улыбнулся. Дэн умел быть подлым, когда хотел. И ведь он доверял Паттмэну – этому человеку, который, может быть, даже имеет отношение к самой масштабной катастрофе в истории.
Эмма вновь подумала о своем предположении. Нет, все же Паттмэн вряд ли причастен к этим событиям.
Конечно, преступления последних дней принесут «Контролвэр» невиданную прибыль – в долгосрочном плане: случившее, несомненно, постелило ковровую дорожку новой операционной системе, объявленной «нерушимой», выпуск которой намечен на 2008 год. Но почему «номеру один в мире программирования» понадобилось вызвать столько смертей, чтобы обращение к новой программе стало неизбежным?
Она вздрогнула, осознав, что позволила антипатии к Паттмэну взять верх над доводами рассудка и на время даже забыть о Ребекке.
Эмма нашла имя дочери в списках контактов и нажала кнопку «вызов». Спустя несколько секунд экран замигал.