Эванс отер рот ладонью и затем покачал головой.
— Не знаю. Я был там последний раз, когда играла Англия, в девяносто седьмом, и мы неплохо провели время.
— Кто это «мы»? — уточнил Джарвис.
— Я и большая часть ребят, с которыми мы приехали на игру, — отозвался Эванс. — Мы ходили почти на все матчи и потом встречались после игры в каком-нибудь месте. Потому я и стал заранее присматривать местечко для встреч, где можно поболтать и выпить без риска: все-таки в чужой стране, с чужими болельщиками и фанатами.
— Значит, только вы и ваша команда, — сказал Джарвис.
— Мои друзья, инспектор, — поправил Эванс.
— И что же произошло потом?
— Потом туда стали рваться с улицы.
— Посторонние?
— Не знаю, какие-то ребята. Мы пытались унять их, но они стали распускать руки. Ситуация быстро вышла из-под контроля. Их поведение стало выводить из себя. В общем, все это мне не понравилось, и я выскочил через заднюю дверь.
— Ага. И вызвали полицию, — съерничал Джарвис.
— Слушайте, инспектор, — адвокат Хайгем грозно поколебал воздух оттопыренным пальцем. — Не надо.
— Что не надо?
— Не надо так, понимаете? Я знаю, что вы подозреваете моего клиента в том, что он был вовлечен в организованное хулиганство футбольных болельщиков в прошлом, но вы должны доказать его участие в группировке. К тому же у вас, насколько мне известно… профессиональная вендетта из-за случившегося три года назад.
Джарвис сверкнул глазами на адвоката, но удержался от реплик и вернулся к своим записям.
— Так значит, вы утверждаете, что не присутствовали при том, что случилось с Гарри Фитчетом и Терри Портером?
— Нет. К тому времени я уже давно ушел.
— Куда?
— Просто прогулялся по улицам. Отвлекся. Потом взял такси.
— И куда поехали?
— К своей машине, естественно. Оставленной на стоянке.
— И вы можете это доказать?
Эванс покачал головой и не успел он рта раскрыть, как тут же вмешался адвокат:
— Он не обязан предъявлять вам никаких доказательств, инспектор, пока вы не предъявили своих.
Джарвис кивнул и потянулся за листком бумаги.
— Вот как излагает события Терри Портер. В своем заявлении он пишет, что вы присутствовали в баре в тот момент, когда на него было совершено нападение, и даже подстрекали к этому известных вам лиц.
— Чушь собачья, — отрезал Эванс. — Он лжет.
— И зачем же, по-вашему, он так хочет опорочить ваше доброе имя? — все так же ядовито поинтересовался Джарвис.
— Откуда мне знать? Но, клянусь глазами матери, меня к тому времени в баре не было — потому что никакого нападения я не видел.
— У вас есть другие свидетели, готовые подтвердить это заявление, инспектор?
Джарвис улыбнулся сидевшему напротив адвокату:
— Пока нет, мистер Хайгем. Но скоро будут.
— Так в данный момент против моего клиента фигурируют лишь показания этого… — Он взглянул в свои записи и преисполнился насмешливого самодовольства: — Терри Портера?
Джарвис на несколько секунд заглянул в папку и переворошил бумаги. Он ничего не читал, просто пытался выиграть время. У него в самом деле не было улик, и этот проныра адвокат знал, что бьет в яблочко. Даже то, что Портер полисмен, в суде ничего не значит. Один свидетель — это всегда один свидетель. И Эванс снова будет гулять на свободе.
Наконец он оторвался от папки и с невозмутимой улыбкой произнес:
— Ладно, Билли, давай поговорим об автомобилях.
— О каких еще автомобилях?
— О твоих.
— А в чем дело? — сразу насупился Эванс.
— Ты можешь объяснить, зачем тебе понадобилось перегонять их в Италию?
Эванс достал сигарету из пачки, лежавшей перед ним на столе, и прикурил. Он выпустил дым на Джарвиса, который взмахнул рукой, невольно закашлявшись.
— Прошу прощения, — усмехнулся Эванс. — Вы спрашиваете, зачем я перегонял? Так это же мои машины. Разве я не имею права давать их друзьям? Или это теперь считается преступлением?
Джарвис усмехнулся в ответ и покачал головой.
— Нет, конечно же нет. Если это была легальная транспортировка.
— Налоги, страховка, парковка, все путем.
— Я не это имел в виду.
Эванс озадаченно посмотрел на него:
— Тогда что же?
Джарвис опять деловито зарылся в бумаги, и когда поднял голову, его по лицу расплывалась улыбка.
— Мы к этому скоро вернемся.
Выложив перед ним листок бумаги, он ткнул в него пальцем:
— Эти машины?.. Четыре «мерседеса»-салона, один «Мерседес-Estate», семь «БМВ», три «мицубиси-сёгуна», две «тойоты-лендкрузер», два «рейндж-ровера» и «лексус».
С довольной улыбкой он взирал на Эванса.
— Дорогие марки, Билли. Сколько же вся эта утварь стоит?
Эванс затянулся сигаретой и усмехнулся. — Будем торговаться?
Джарвис посмотрел на него совершенно серьезно и поднял бровь:
— Так сколько же?
Эванс посмотрел в потолок, оттопырив губу.
— Ну, скажем, если повезет и клиент попадется сговорчивый… думаю, где-то в районе 430 000 фунтов.
Джарвис присвистнул:
— Это же чертова куча денег, Билли. Эванс кивнул:
— Я по мелочам не работаю. Вы же знаете, инспектор. И потом, я вложил в них немногим меньше.
Хайгем хищно подался вперед:
— А в чем, собственно, дело, инспектор? Мой клиент известен как успешный бизнесмен в области автопродаж — и что? Это его лучшие машины, наиболее качественный товар. Или в наши времена иметь плотно укомплектованный гараж считается преступлением? Джарвис опять усмехнулся.
— Мы только приближаемся к сути вопроса. — Опять глубоко вздохнув, он продолжал перелистывать содержимое папки. Теперь или никогда, он Должен загнать в угол этого негодяя. — Итак, что мы имеем. Из сорока человек, сопровождавших ваши машины, один мертв — Фитчет, другой прибыл только что самолетом прямо из больницы — Портер, и, наконец, третий — ваш собственный напарник и попутчик Хокинс — остался в итальянской тюрьме. А вы, естественно, здесь, — добавил он спустя некоторое время.
— Мой клиент все это знает, — нетерпеливо произнес Хайгем.
Джарвис улыбался, не спуская глаз с лица Эванса.
— А все остальные, — продолжал он, — депортированы из Италии самолетом.
Эванс затушил сигарету и откинулся на спинку стула.