— Вы оба просто излучаете бодрость, — покачала головой Паула.
— Излишнюю бодрость следовало бы запретить законом, — буркнул Йоста и пошел к кофеварке.
Он не заметил, что еще не вся вода прокапала через фильтр, и взял кофейник. На столе образовалась большая лужа. Йоста сделал вид, что не заметил аварию, налил в кружку кофе, поставил кофейник прямо в лужу и пошел к столу.
— Йоста! — строго сказала Паула. — Ты что, собираешься так все и оставить? Приведи стол в порядок!
Йоста, похоже, и вправду только сейчас заметил пролитый кофе.
— Ага, вон оно что… а я и не видел, — вяло произнес он, взял тряпку и вытер стол.
— Приятно чувствовать постоянную заботу, — засмеялся Мартин.
— Да уж… женщины есть женщины. Каприз за капризом.
Паула собиралась было ответить что-то в том же духе, но вдруг тишину нарушил довольно необычный для полицейского управления звук. Из приемной послышался заливистый детский смех.
Мартин весело насторожился.
— Это не иначе, как…
Но он не успел закончить предложения, потому что тот, кого он собирался назвать по имени, появился в столовой собственной персоной. С хохочущей Майей на руках.
— Привет!
— Привет! — Мартин засмеялся. — Что, не сидится дома?
Патрик улыбнулся в ответ:
— Мы с Майей решили… Вот что мы решили: надо проверить, что вы тут делаете — работаете или, как всегда, лясы точите. Правда, Майя?
Девочка залопотала что-то, что при известной доле воображения вполне можно было принять за подтверждение слов отца — да, мол, решили проверить. Она начала вертеться на руках Патрика как угорь — требовала, чтобы ее спустили на пол. Отец поставил ее на ноги, и она неуверенной походкой двинулась к Мартину.
— Привет, малышка! Узнала дядю? Помнишь, как мы с цветочками беседовали? Погоди-ка, сейчас… — Он вышел и тут же вернулся с ящиком, полным игрушек.
Они держали их в отделе именно для таких случаев — если кто-то из посетителей явится с ребенком. Майя обрадовалась и тут же полезла осматривать принесенные сокровища.
— Спасибо, Мартин. — Патрик налил себе кофе и присел за стол. — Как дела? — Он отхлебнул из чашки и сморщился — за прошедшую неделю успел подзабыть вкус бурды, которую пьют в отделе.
— Туго… Но кое-какие подходы мы нащупали. — Мартин вкратце пересказал разговоры с Францем Рингхольмом и Акселем Франкелем.
Патрик заинтересованно покивал.
— А Йоста взял отпечатки пальцев у одного из пацанов. Найдем и второго, пусть техники исключают их пальчики из следствия. Ясно же, что убили не они.
— А что он говорил? Они что-нибудь заметили, что может представлять интерес? Почему они вообще решили залезть в дом братьев? Может быть, тут есть за что зацепиться?
— Зацепиться не за что, — довольно резко произнес Йоста.
Ему показалось, что Патрик ставит под сомнение его работу. Но в то же время заданные вопросы вызвали в голове какой-то отклик, что-то он хотел вспомнить, но никак не мог. А может, это просто мнительность. И незачем лить воду на мельницу Патрика.
— Значит, подведем итоги, — продолжил Йоста. — Мы никуда не сдвинулись. За исключением, правда, этих самых «Друзей Швеции». А так — у Эрика не было никаких явных врагов, а это значит, мотив преступления так и остается неясным.
— Банковские счета проверяли? Может быть, там что-то найдется?
Мартин отрицательно покачал головой и разозлился сам на себя — уж такую-то банальную процедуру он не должен был упускать из вида.
— Сразу этим и займемся, — сказал он вслух. — И еще: надо спросить у Акселя, не было ли у Эрика какой-нибудь женщины. Или мужчины, учитывая, в какое время мы живем. Кого-то, с кем он мог делиться своими проблемами в постели. И еще: сегодня же надо поговорить с уборщицей.
— Это важно, — кивнул Патрик. — Надо ее спросить, почему она не заходила в дом все лето. Если бы заходила, нашла бы Эрика и пораньше, чем через три месяца.
Паула вдруг резко поднялась с места.
— Знаете, пойду-ка я и прямо сейчас позвоню Акселю — не было ли у Эрика сердечного друга или подруги.
— А эти письма, которые Франц посылал Эрику, — они у тебя здесь?
— Конечно. — Мартин поднялся со стула. — Сейчас принесу. Ведь ты хочешь на них посмотреть, или я ошибаюсь?
Патрик с деланой небрежностью пожал плечами.
— Раз уж я все равно здесь…
— Черного кобеля не отмоешь добела, — засмеялся Мартин, взявшись за ручку двери. — Ты же в родительском отпуске!
— Подожди, скоро сам попробуешь… Я понял одну вещь: число часов, которые ты можешь провести в песочнице без ущерба для психики, ограниченно. А Эрика работает дома, так что она только рада, если мы держимся подальше.
— Не знаю, будет ли она так радоваться, если узнает, что ты притащил Майю на работу. У нас все-таки не оранжерея.
— Может, и не будет. Но я же так, заскочил на минутку! Посмотреть, все ли целы.
— Ладно, пошел за письмами.
Через несколько минут Мартин вернулся с пластиковым конвертом, в котором лежали все пять писем. Майя сразу потянулась за пакетом, но Мартин увернулся и протянул его Патрику. Девочка надулась и собиралась было заплакать, но, оценив обстановку, молча вернулась к ящику с игрушками.
Патрик разложил письма на столе и довольно долго молча их читал.
— Ничего конкретного, — он слегка нахмурился, — и он все время повторяется. Советует Эрику утихомириться, потому что… — Патрик нашел нужное место, — потому что «не может предложить ему покровительство». Далее… в организации есть люди, которые сначала действуют, а потом думают… читай, горячие головы… И вот у меня складывается впечатление, что Эрик отвечал на эти письма. Смотрите:
Я считаю, что ты ошибаешься в своих рассуждениях. Ты говоришь о последствиях и об ответственности. А я предлагаю похоронить прошлое и смотреть вперед. У нас разные точки зрения, у меня и у тебя. Разные исходные пункты. Но происхождение одно и то же! Тот же старый монстр, и было бы в высшей степени неразумно будить его к жизни. Мертвецы должны оставаться с мертвецами. Я уже высказал тебе свою точку зрения на прошлое в предыдущем письме, не стану вновь касаться этой темы. И тебе от души советую сделать то же самое. Сейчас я тебя защищаю, но если ситуация изменится, если монстр проснется, могу и поменять точку зрения.
Патрик поднял глаза на Мартина.
— А вы спрашивали Франца, что он имел в виду? Что это за «старый монстр»?
— Нет, еще не успели. Но мы говорили с ним не в последний раз.
В дверях появилась Паула.
— Cherchez la femme… — сказала она. — Ищите женщину. И я ее нашла. Аксель рассказал, что в последние четыре года Эрик очень близко дружил с некоей Виолой Эльмандер. Я и с ней поговорила — можем навестить ее прямо сейчас.