В главном доме росло смятение.
— Я звоню моему адвокату. Это просто неслыханно. Брать у нас у всех анализы крови, обращаться с нами, как с какими-то уголовниками!
Габриэль настолько разозлился, что его рука на ручке двери тряслась. Мартин стоял перед ним на ступеньках крыльца и спокойно смотрел в глаза Габриэля. У него за спиной топтался районный врач Фьельбаки доктор Якобссон и обливался потом. Конечно, из-за своей полноты он очень страдал в сильную жару, но главной причиной того, что пот ручейками стекал у него по лицу, являлась крайне неприятная для него ситуация.
— Конечно позвони. Но пожалуйста, не забудь подробно рассказать адвокату об ордере, который есть у нас. И в этом случае, в чем я совершенно уверен, он тебе скажет, что у нас есть полное право. И если он не появится здесь через четверть часа, то, принимая во внимание крайнюю срочность дела, мы приступим и без его присутствия.
Мартин сознательно говорил сухо и безжизненно, как матерый бюрократ. Он полагал, что это тот язык, который наиболее понятен Габриэлю. И это сработало. Хотя и неохотно, но Габриэль предложил им войти. Он взял ордер, который показал ему Мартин, и сразу же пошел к телефону звонить. Мартин махнул рукой двум полицейским, присланным им в подкрепление из Уддеваллы, чтобы они заходили. Они вошли, и все приготовились подождать какое-то время. Габриэль говорил очень взволнованно и даже жестикулировал; через несколько минут он вернулся к ним в прихожую.
— Он будет здесь через десять минут, — сказал хмуро Габриэль.
— Хорошо, а где ваши жена и дочь? Мы должны взять у них кровь тоже.
— В конюшне.
— Ты можешь их привести? — обратился Мартин к одному из уддевалльских полицейских.
— Конечно, а где конюшня?
— Надо пойти по маленькой дорожке мимо левого флигеля. Идите по ней двести метров и увидите конюшню.
Всем своим видом Габриэль отчетливо показывал, как ему неприятна эта ситуация, но все же пытался сохранить лицо. Он сдержанно сказал:
— Полагаю, мы можем пройти внутрь, пока ждем.
Они молча сидели на краешке дивана, и особого счастья никто не испытывал. Вошли Линда и Лаине.
— Что здесь происходит, Габриэль? Этот полицейский сказал мне, что доктор Якобссон приехал брать у нас кровь. Это, должно быть, просто какая-та глупая шутка!
Линда не могла оторвать свои блудливые глазки от молодца в форме, который забрал их из конюшни, и придерживалась совсем другого мнения:
— Клево!
— К сожалению, похоже, все это совершенно серьезно, Лаине. Но я позвонил адвокату Лёвгрену, и он появится здесь с минуты на минуту. А до этого — никаких анализов крови не будет.
— Но я не понимаю, для чего вам это понадобилось?
Лаине выглядела удивленной, но вполне спокойной.
— К сожалению, мы не можем информировать вас об этом в интересах расследования, но со временем вы получите все необходимые разъяснения.
Габриэль сидел и изучал документ с разрешением на взятие проб крови.
— Здесь написано, что вам также разрешено взять кровь у Якоба и у Сольвейг с сыновьями?
Может быть, ему показалось или Мартин действительно видел, как по лицу Лаине пробежала тень страха? Но секундой позже послышался негромкий стук в дверь и вошел адвокат Габриэля.
Некоторое время спустя адвокат с соблюдением всех формальностей разъяснил Габриэлю и его семье, что, согласно разрешению, имеющемуся на руках у полиции, они имеют право взять у них кровь. Сначала кровь взяли у Габриэля, потом у Лаине, которая, к удивлению Мартина, оказалась самой выдержанной из всех. Он заметил, что даже Габриэль посматривает на свою жену удивленно, но одобрительно. Последней кровь брали у Линды, которая вступила глазами в такой огневой контакт с полицейским из Уддеваллы, что Мартину пришлось ткнуть его локтем в бок, чтобы вывести с передовой.
— Ну вот, с этим делом мы покончили.
Якобссон неторопливо поднялся со стула и собрал пробирки с кровью. Тщательно пометив каждую, он осторожно поставил их в специальный контейнер, который убрал в сумку-холодильник.
— Вы теперь собираетесь к Сольвейг? — спросил Габриэль и внезапно широко улыбнулся. — Тогда не забудьте каски надеть и взять дубинки. Я не помню, умеет ли она читать, но в любом случае ей эта затея точно не понравится.
— Думаю, мы справимся с ситуацией, — сказал Мартин сухо. Ему не понравился шкодливый огонек в глазах Габриэля.
— Ну да, только потом не говорите, что я вас не предупреждал. — И Габриэль радостно засмеялся.
Лаине укорила его:
— Габриэль, пожалуйста, веди себя как взрослый.
Изумившись тому, что жена отчитывает его как ребенка, Габриэль притих и сел. Он смотрел на Лаине так, будто видел ее первый раз в жизни.
Мартин с остальными полицейскими и доктор вышли из дома и расселись по двум машинам. Когда они уже ехали к дому Сольвейг, позвонил Патрик.
— Привет, как там у вас все прошло?
— Как мы и ожидали, — сказал Мартин. — Габриэль запетушился и раскукарекался, позвонил адвокату. Но в итоге мы все сделали и сейчас направляемся к Сольвейг. У меня такие смутные подозрения, что вряд ли там все пройдет так же гладко.
— Конечно, на это можешь и не рассчитывать. Ты там смотри только не перегни палку.
— Да нет, конечно, я буду настоящим дипломатом, не беспокойся. А у вас как дела?
— Прошло нормально. Он сейчас у нас в машине, и мы уже подъезжаем к Танумсхеде.
— Тогда удачи.
— Тебе тоже.
Мартин закончил разговаривать как раз в тот момент, когда они подъезжали к обветшавшему домишке Сольвейг Хульт. На этот раз окружающий бардак уже не так сильно поражал Мартина. Он достаточно налюбовался этим зрелищем во время их визита с Патриком. Но он вновь подумал: как только люди могут позволить себе жить так. Бедность — это одно дело, но человек всегда должен поддерживать вокруг себя чистоту и порядок.
С явным опасением он постучал. Но даже в самых диких своих фантазиях Мартин не мог представить, какой теплый прием ему уготован. Шлеп!
В ухе у него зазвенело, правая щека моментально загорелась, и даже дух перехватило от тяжелой оплеухи. Он скорее почувствовал, чем увидел, как полицейские у него за спиной напряглись и приготовились броситься в бой, но он поднял руку, чтобы остановить их.
— Тихо, тихо. Подумай, стоит ли тратить на меня силы, Сольвейг, — предложил он со спокойной уверенностью.
Она тяжело пыхтела, но, казалось, поутихла, услышав его спокойный голос.
— Как у вас наглости хватило показаться здесь после того, как вы выкопали Йоханнеса?
Она встала — руки в боки — и полностью перекрыла вход в дом.