— Лиллемур. — Ларс фыркнул. — Бесполезная дурочка. Такая же, как остальной сброд, с которым мне пришлось работать. По внешности я бы ее ни за что не узнал, но я среагировал на имя в сочетании с местом рождения. Понял, что необходимо что-то предпринять.

— И ты рассказал остальным, будто она наговорила о них гадостей, чтобы вызвать переполох и отвлечь ее внимание.

— Послушай-ка, а ты не дурак, — усмехнулся Ларс и, сделав еще шаг назад, ступил на мостки.

Патрик на секунду задумался, не попробовать ли как-то его побороть. Но хотя то, что Ларс держал сестру в качестве заложницы, явно и было чистым блефом — они ведь совершали преступления вместе, — Патрик все-таки не решился. Он безоружен, его пистолет вместе с оружием Йосты и Мартина остался на горе, значит, преступники имеют преимущество.

— Ларсу позвонила я, — хрипло сказала Ханна.

— Мы знаем, — ответил Патрик. — Это запечатлено на пленке, Мартин видел, но мы не поняли…

— Конечно, как же вы могли понять? — Она печально улыбнулась.

— Значит, Ларс забрал ее после твоего звонка.

— Да, — ответила Ханна, осторожно ступая в лодку.

Она опустилась на сиденье в центре, а Ларс уселся возле подвесного мотора и повернул стартовый ключ. Ничего не произошло. У Ларса между бровей образовалась морщина, и он предпринял новую попытку. Мотор издал резкий звук, но не запустился. Патрик растерянно наблюдал за усилиями Ларса, но, взглянув в сторону спасательного катера, качавшегося в некотором отдалении от острова, все понял. Водитель демонстративно держал над головой бензобак, который забрал из лодки. Предприимчивый парень этот Петер.

— У вас нет бензина, — с деланым спокойствием сказал Патрик. — Так что теперь вы никуда не денетесь. Подкрепление уже в пути, и вам лучше всего сдаться и проследить за тем, чтобы никто не пострадал. — Патрик сам слышал, как неубедительно это прозвучало, но никак не мог подобрать правильные слова. Если таковые вообще имелись.

Ларс, ничего не ответив, мрачно отцепил конец троса и ногой оттолкнул лодку от мостков. Ее сразу подхватило течением и стало медленно относить от берега.

— Вам никуда не деться, — повторил Патрик, пытаясь сообразить, какие у него есть возможности.

Но таковых не имелось. Оставалось лишь проследить за тем, чтобы этих двоих подобрали: без мотора им далеко не уйти, скорее всего, их прибьет к одному из островов напротив. Патрик предпринял последнюю попытку.

— Ханна, ты ведь, похоже, не была инициатором всего этого. У тебя по-прежнему есть шанс помочь себе.

Не отвечая, женщина спокойно посмотрела в умоляющие глаза Патрика, потом медленно поднесла руку к сжимавшей пистолет руке Ларса. Тот больше не направлял его сестре в голову, а опирался на скамейку, на которой она сидела. Все с тем же устрашающим спокойствием Ханна взяла руку Ларса и подняла ее так, чтобы пистолет вновь оказался приставленным к ее виску. Патрик увидел, как лицо Ларса стало сперва удивленным, а затем — на долю секунды — наполнилось страхом. Затем ее устрашающее спокойствие передалось и ему. Ханна что-то сказала Ларсу, но стоявшие на острове не смогли разобрать ее слов. Он что-то ответил, притянул ее к себе и прижал к груди. Затем Ханна положила палец на курок, поверх пальца Ларса. И нажала. Патрик почувствовал, как подпрыгнул, а Йоста с Мартином позади него ахнули. Не в силах пошевелиться или что-либо сказать, они смотрели, как Ларс осторожно сел на борт лодки, по-прежнему крепко сжимая в объятиях теперь уже мертвое и окровавленное тело Ханны. Лицо ему забрызгало кровью, и, когда он взглянул на них в последний раз, оно казалось ярко раскрашенным. Потом он поднес пистолет к своему виску. И нажал на курок.

Когда он упал навзничь за борт, Ханна упала вместе с ним. Близнецы Хедды ушли под воду. На дно, как и говорила когда-то их родная мать.

Через несколько секунд круги на месте, где они утонули, исчезли. Залитая кровью лодка раскачивалась на волнах, а вдалеке Патрик, словно во сне, увидел несколько приближавшихся катеров. Прибыло подкрепление.

~~~

Как только раздался громкий хлопок, превративший все в ад, он знал, что это его вина. Она была права. Он — неудачник. Он не прислушался к ее словам, ныл, упрашивал и не отступился, пока она не сдалась. Вокруг воцарилась оглушительная тишина. Звук от удара столкнувшихся машин сменился устрашающим безмолвием, грудь болела от вдавившегося в нее ремня безопасности. Краешком глаза он заметил, что сестра пошевелилась, но едва осмеливался взглянуть в ее сторону. А когда решился, увидел, что она вроде бы тоже не пострадала. Он боролся с желанием заплакать и слышал, что сестра начала всхлипывать, а затем разразилась рыданиями. Взглянуть на переднее сиденье он поначалу не отваживался. Безмолвие подсказывало ему, что он там обнаружит. Чувство вины словно сдавило ему горло. Он осторожно отстегнул ремень, а потом со страхом медленно наклонился вперед. И тут же отпрянул. От резкого движения боль в груди усилилась. Ее глаза смотрели на него в упор. Мертвые, невидящие. Изо рта у нее текла кровь, окрашивая одежду в красный цвет. В ее мертвом взгляде ему почудился укор. Почему ты меня не послушался? Почему вы не дали мне о вас позаботиться? Почему? Почему? Ах ты, неудачник. Вот, теперь посмотри на меня.

Он принялся всхлипывать и хватать ртом воздух, чтобы протолкнуть кислород в казавшееся перетянутым горло. Кто-то дернул за ручку дверцы, и он увидел перекошенное от ужаса лицо женщины. Двигалась она как-то странно, покачиваясь, и он с изумлением почувствовал запах другой женщины — той, что сохранилась в его памяти. От ее рта, кожи и одежды шел тот же резкий запах. А мягкий уже исчез. Его вытащили наружу, и он понял, что женщина появилась из второй машины, той, что на них налетела. Женщина обошла вокруг, чтобы вытащить сестру, и он ее тщательно разглядел. Ее лица он никогда не забудет.

Потом посыпались вопросы. И такие странные.

Их спросили: «Откуда вы?» Они ответили: «Из лесу» — и не поняли, почему ответ вызвал на лицах такую растерянность. «Хорошо, но откуда вы взялись до того, как оказались в доме в лесу?» Они удивленно смотрели на спрашивавших, не понимая, что же те хотят узнать. «Из лесу», — только и могли они ответить. Конечно, иногда он думал об ощущении соли и о кричащих птицах. Но ни о чем таком не сказал. Ведь единственным, что он на самом деле знал, был лес.

О годах, последовавших за вопросами, он, как правило, старался не думать. Знай он, каким холодным и злым окажется внешний мир, он ни за что не стал бы упрашивать ее взять их за пределы леса. Он бы с радостью остался в маленьком домике, вместе с ней и сестрой, в их мире, задним числом казавшемся столь прекрасным. При сравнении. А так ему пришлось жить с чувством вины. Ведь причиной случившегося стал он. Он не поверил в то, что является неудачником, что притягивает несчастье к себе и другим. Поэтому вина за мертвый взгляд ее глаз лежала на нем.

В последующие годы единственной поддержкой ему была сестра. Они совместными усилиями противостояли всем тем, кто пытался сломить их, сделать такими же отвратительными, как окружающий мир. Но они были другими. Вместе они были другими. Во мраке ночи они всегда находили утешение, и им удавалось забыть об ужасах дня. Его кожа вплотную к ее. Ее дыхание, слитое с его.