Илья засмеялся.
– Нет, просто мне днем придется ненадолго уехать по делам. Смотаюсь мигом – туда и обратно. Но не оставлять же тебя одну посреди города! Макс меня подстрахует, станет на некоторое время твоим кавалером.
Макс в этот самый момент как раз вышел из дверей отеля и молча отсалютовал рукой. Неизменные темные очки сидели на его носу, словно приклеенные. «У него даже нос угрюмый, – подумала Тася раздраженно. – В сущности, он неплохой мужик, но уж больно молчаливый. Рядом с ним чувствуешь себя болтливой дурочкой».
– Доброе утро! – сказала она с улыбкой, полагая, что легкое кокетство, как и легкий загар, несомненно, украшает всякую женщину. – Значит, у меня сегодня целых два телохранителя? Что ж, мне везет!
Она демонстративно взяла Илью под руку, и Макс сразу же оказался третьим лишним. Впрочем, на него это не произвело никакого впечатления. Он насвистывал и крутил на пальце ключи от машины. Макс вообще казался Тасе инопланетянином. Ларцом, закрытым на сто замков. Возможно, он даже обладал даром читать чужие мысли. Когда он снимал свои очки, каждый его взгляд втыкался в Тасю, как нож в центр мишени. Ей чудилось, что она слышит соответствующий глухой и страшный звук. Возможно, к концу их знакомства она будет вся истыкана, как пробковая доска.
К концу их знакомства… Но если у нее с Ильей все сложится хорошо, никакого конца знакомства не будет. И Макс останется маячить на периферии их общей жизни. Пожалуй, это ее устраивало. По крайней мере, при мысли об этом Тася почувствовала необъяснимое удовлетворение. «Но я другому отдана и буду век ему верна!» – с веселым озорством процитировала она про себя и неожиданно подмигнула Максу. На его лице молнией сверкнула улыбка. Хм… Не такой уж он и непробиваемый!
Весь вчерашний день Тася и Илья провели вдвоем на берегу моря. Дюны, сосны и отсутсвие пляжников привели девушку в полный и абсолютный восторг. Воздух был тепким и плотным от запаха йода. Ветер рвал ее юбку, вздымал маленькие песчаные бури и гнал облака по огромному пустынному небу. Белый немигающий глаз солнца смотрел на них. Тасе казалось, что время остановилось, и в этом вневременье они будут сидеть рядом с Ильей среди дюн и кустиков травы, касаясь друг друга то локтем, то коленкой до тех пор, пока он снова ее не поцелует.
И он поцеловал. Уложил спиной на песок и некоторое время смотрел сверху вниз улыбающимися глазами. Глаза были синими, как небо, и Тася подумала, что это, вероятно, и есть счастье. Илья целовал ее долго, вдумчиво и нежно. Она обняла его руками за шею и застонала. Ей захотелось раствориться в счастливой неге, но… Никакой неги не было. Вместо нее в душе заскреблось странное беспокойство. Мерзкий назойливый червяк, который принялся грызть ее сердце. Почему все так хорошо? Хорошо и странно? Как будто смотришь на себя со стороны. Вот она я, лежу в объятиях шикарного парня, закрыв глаза. «Да уж, – подумала Тася, – ничто так не настораживает, как мечта, которая начинает сбываться».
Впрочем, этот поцелуй оказался единственным проявлением нежности со стороны Ильи. Все остальное время он вел себя по-братски, и к вечеру Тася решила, что обзавелась еще одним Степкой Горьковым.
А сегодня с утра вот такой сюрприз – Макс в качестве сопровождающего. Просто отлично!
Дела, о которых говорил Илья, настигли его довольно быстро. Один телефонный звонок, и он сорвался с места, пообещав вернуться как можно быстрее.
– Макс будет тебя развлекать, – снова сказал Илья, поцеловав Тасю в каменную щеку.
И умчался на машине, оставив их посреди улицы.
– Ну и что ты на это скажешь? – обескураженно спросила Тася, повернувшись к Максу лицом.
Тот пожал плечами:
– А что сказать? Женщина – игрушка в руках мужчины, а мужчина – игрушка в руках судьбы.
– Очень оригинально, – проворчала Тася и, вздохнув, добавила: – Ну, что ж? Тебе велено меня развлекать? Развлекай! Веди меня куда-нибудь.
– Что насчет чашки кофе? – спросил Макс, излучая вежливость.
При слове «кофе» у Таси, как у собаки Павлова, началось слюноотделение.
– Лучше чашечки кофе может быть только вторая чашечка, – заявила она, оживившись. – И еще хочется перекусить.
– Я ем – значит, я существую, – провозгласил Макс и отвел ее в хороший ресторан, где накормил до отвала.
Вообще-то он оказался вполне сносным спутником. Не вредничал, не командовал, не лез в душу, но и не молчал, чего Тася опасалась больше всего. Даже время от времени шутил, изо всех сил стараясь быть милым.
– Под очками у него обнаружились глаза, брови и чувство юмора, – сострила Тася, когда Макс выдал очередную шутку. – Может быть, тебе их вообще не надевать?
– А как же я стану скрывать свою ранимость? – удивился он. – Пусть все думают, что я жесткий и непреклонный.
– А ты разве не такой?
– Нет, что ты. На самом деле я очень мягкий. – Он подумал и добавил: – Особенно в области живота.
Тася рассмеялась и тут же решила, что если у Ильи в друзьях такой классный парень, значит, он и сам ничего. Просто у нее, Таси, из-за последних собыий аура сбита набекрень. Она вся взбаламученная, и это не может не передаваться окружающему миру.
Илья постоянно звонил по телефону то ей, то Максу, но так и не сумел вырваться до самого вечера. Он примчался в гостиничный ресторан, когда они уже заканчивали ужинать.
– Таська, прости, прости! – горячо заговорил он, поцеловав сначала одну ее руку, а потом другую. – Так замотался, нет никаких сил. Валюсь с ног. Есть совсем не хочу, выпью бокал вина и сразу в постель. Простишь меня?
Конечно, ей пришлось его простить. Не изображать же из себя мамзель с надутыми губками? Провожая ее до номера, он отчаянно зевал, закрывая лицо руками. Глупо было из-за этого обижаться, но Тася почему-то здорово обиделась. Со стороны все выглядело так, будто Илье с ней скучно и он мечтает от нее отделаться.
Макс попрощался с ними обоими возле лифта и с непробиваемым видом удалился. Тася с вымученной улыбкой повернулась к Илье.
– Ну, что ж? Спокойной ночи?
– Спокойной ночи, девочка моя, – нежно ответил он и полез целоваться.
Но Тася в этом жарком поцелуе углядела лишь жалкую попытку ее задобрить и вырвалась.
– Завтра. Все завтра, – сказала она и, чтобы подсластить пилюлю, добавила: – Не хочу целоваться с парнем, который валится с ног от усталости.
Закрыв за собой дверь номера, она обессиленно прислонилась к ней спиной. Вокруг было темно, лишь на кровати и на ковре лежала ажурная лунная сетка. Тася представила долгий одинокий вечер и долгую бессонную ночь в чужом городе. Ей стало очень тоскливо. «Пойду напьюсь, – неожиданно решила она. – Каждый имеет право напиться, если ему так же хреново, как сейчас мне».
В соседнем баре гремела музыка, мигали разноцветные огни, длиннорукий бармен за стойкой подбрасывал бутылки с таким упоением, как будто готовился стать жонглером. Два измочаленных официанта метались между столиками. Когда кто-то из них останавливался возле клиента, создавалось впечатление, что его ноги сейчас подломятся и он падет, как конь, отдавший все лошадиные силы неблагодарной работе.