Да, действительно, домой надо идти, а то ведь действительно за киллера примут.
Глеб вышел из подъезда и на крыльце нос к носу столкнулся с Катей.
– Ты?! – испуганно шарахнулась она от него.
– Что, не узнала?
После общения с телохранителями Герасима у Глеба на переносице вскочила шишка, синяками расплывшаяся под глазами. Губы разбиты, нос распухший.
– Зачем ты пришел?
– Соскучился.
– Ну, я сейчас не могу…
– Костя может подъехать?
– Ну, возможно…
– Где он сейчас?
– Не знаю.
– Позвони, узнай.
– Телефон не отвечает.
– И мобильный, и домашний?
– Рабочий тоже.
– И тебе не кажется это странным?
– Ну, может, на мобильнике батарея села…
– Так я почему-то и думал, – вздохнул Глеб.
– Что ты думал?..
– Да проблемы у твоего Кости. Серьезные проблемы. Он Кокоса убить мог.
– Он?! Кокоса?! Убить?! Ты в своем уме? – возмущенно протянула Катя.
– Это ты не мне, это ты Герасиму скажи. Это он думает, что Костя Кокоса «замочил». Ну, не сам это сделал, киллера нанял, все такое…
– Никого он не нанимал!
– Но ведь Кокос же мешал вашему счастью, да? Чего мы на улице стоим? Я бы от чашечки капучино не отказался… Ну и просто на кофейной гуще погадать, – совсем невесело усмехнулся он.
– Что погадать?
– Ну, где сейчас твой Костя, погадать, что с ним.
– Герасим правда думает, что это Костя Кокоса заказал?
– Ну, есть информация…
– А Костя куда-то пропал, – вслух подумала Катя.
– Ну вот, до тебя уже начинает доходить.
– Герасим и на меня может подумать?
– Очень даже может быть, – пожал плечами Глеб.
– Что же мне теперь делать?
– Не знаю.
– А если за мной приедут?
– Вот этого я и боюсь.
– Блин! Но мы здесь ни при чем!
– Ну, езжай к Герасиму, скажи ему это… Заодно и про Костю спросишь…
– Бли-ин!.. – Катя в отчаянии зажмурила глаза и крепко сжала кулаки, опустив руки по швам.
– Что такое?
– Костя хотел…
– Что Костя хотел?
– Но это не Костя!
– Костя хотел «замочить» Кокоса, но не успел, да?
– Я этого не говорила! – мотнула головой Катя.
– Не говорила. Но сказала… Значит, нельзя тебе ехать к Герасиму…
– Нельзя.
– И домой нельзя.
– И домой нельзя! – растерянно кивнула она.
– А кофе хочется. Но пить мы будем его у меня…
Глеб понимал, что не имел права тащить Катю к себе домой. С Ниной он как-нибудь объяснится, она все поймет и даже простит. Но ведь он подставит Нину под удар, как сделал это с Катей. О себе он не думал. Он дров наломал, ему и жариться на них. Но вот с Ниной что будет? И с Катей? Да и Костю он не должен был подставлять…
И все-таки он повез Катю к себе домой. Можно было сочинить какую-нибудь легенду, чтобы Нина не признала в ней его любовницу. Но Катя сегодня пахла теми же духами, что и вчера, а нюх у Нины тонкий. Так что уж лучше правду рассказать…
Но Нины дома не было. Полушубка на вешалке нет, а шарф валялся на полу. И дорожка в прихожей скомкана. Такое ощущение, что кто-то сгреб ее в охапку и выдернул из квартиры. Полушубок она успела схватить, а шарф упал…
Глеб позвонил в соседнюю дверь. К нему вышел пузатый мужик в белой майке и синих «семейниках», с банкой пива в руке. Глеб хотел спросить, не слышал ли он чего, но тот сам стал рассказывать, что с час назад слышал какой-то шум и голоса. Какая-то девушка звала на помощь… В милицию сосед, конечно же, не позвонил.
В квартиру Глеб вернулся бледный, как полотно, руки тряслись от волнения.
– Что случилось? – с тревогой спросила Катя.
– Это Герасим… Это все Герасим…
Слух уловил тихие, но быстрые шаги на лестнице. Девятый этаж, а кто-то поднимается пешком, хотя лифт работает. И поднимается, стараясь не шуметь. Значит, к ним подбирается враг – опасный и коварный. И что теперь делать Глебу? Он шел к Кате для того, чтобы предупредить ее, и убивать никого не собирался, поэтому не взял с собой ствол. И пока до него доберешься, пройдет не меньше часа, так далеко он спрятан. А медлить никак нельзя…
Вертолет – это не только винтокрылая машина. Вертолет – это еще и форма извращения, которую в мрачных красках обрисовали бандиты. Руки они пока не распускали, только пугали, распаляя свои дикие фантазии, но страхов Нина натерпелась.
Ее привезли во двор дома на окраине города, вывели из машины.
– Пошли!
Мороз на улице, но идти в теплый дом она не хотела: боялась. Уж лучше на улице замерзнуть… Но пучеглазый детина грубо схватил ее за руку, силой затащил в дом.
– Тоха, ты чего с дамой такой грубый? – спросил тот самый мужчина, который сегодня в сопровождении своих телохранителей навещал Глеба.
Это и был Герасим. Он появился откуда-то из глубины дома и на ходу полотенцем вытирал руки. Как будто кровь с них стирал.
Тоха разжал руку, отпуская Нину.
– Я твоему мужу говорил, что нельзя меня обманывать. А он меня обманул, – сказал Герасим, с интересом разглядывая Нину. – Я предупреждал его, что с тобой будет, если он меня попытается обмануть… Он у тебя что, извращенец?
– Нет, – выдавила из себя Нина.
– А мне кажется, извращенец. Но тебе, девочка, повезло. Я не извращенец. Мне нравится обычный классический секс…
– Что Глеб такого сделал? – сдавленным от страха голосом спросила Нина.
– Он обманул меня. Подставил под удар совершенно невинного человека. Это же он убил Славу Жилкина?
– Я не знаю такого.
– Но ведь твой Глеб кого-то убил?
– Нет.
Врать она уже научилась, но это у нее пока получалось плохо, и бандит запросто мог распознать обман, если бы ей пришлось к нему прибегнуть. Но ведь это не обман, это ложь во спасение любимого человека. Это про себя она не очень-то умеет врать, но сейчас на кону жизнь Глеба. И она уже не та дура, которой была прежде. Она умеет хитрить, играть и даже выигрывать. Если даже Глеб попался сегодня на ее уловку, то ей ничего не стоит обмануть Герасима…
– А ты хоть знаешь, за что твой Глеб убил Славу?
– Он никого не убивал.