– Все ясно.
– Тогда иди, складывай свои вещи. Машина стоит в блоке Б.
Гараж был расположен вблизи окраины, поэтому колонна машин не привлекла слишком пристального внимания прохожих. Вскоре дома стали редеть, уступая место отдельным фермам, коровникам и полям с кукурузой. После того, как мы выехали из Чикаго, наш «Форд» возглавил колонну, а замыкающим стал грузовичок с запчастями. По обеим сторонам дороги лежали поля, на которых росла высокая кукуруза, соевые бобы и пшеница, а среди этого изобилия трудились фермеры. Несколько раз мы проезжали через небольшие поселки, распугивая кур и доводя до бешенства собак, провожавших наши машины злобным лаем. Иногда при нашем приближении с нагретой солнцем дороги лениво сползали большие черные змеи. Пылающий шар солнца, начавший скольжение к западу, слепил меня, но я не снижал скорости. Только когда у меня уже окончательно одеревенела спина и затекли плечи, Мюррей сказал: – Съезжай на обочину и остановись.
Грузовики, следовавшие за нами, затормозили вслед за нами. Джеймс вышел из машины.
– Отдохните немного, парни! Разомнитесь! – крикнул он выглядывавшим из окон водителям.
Водители и охранники выбрались из кабин грузовиков и стали ходить вдоль тяжелых машин, потягиваясь и закуривая сигареты. Выйдя из машины, я с наслаждением, до хруста в спине потянулся. Следом за мной из машины вылез специалист по виски, доктор Бранд. Так он просил себя называть. Невысокий, плотный мужчина, неприметной наружности, если не считать тщательно зачесанной плеши и золотых очков на носу, которые он постоянно поправлял. Постояв немного, я подошел к Мюррею.
– Мы уже часов семь в дороге?
– Намекаешь, что пора тебя сменить? – и он усмехнулся.
– Было бы неплохо.
– Хорошо. Часа через четыре мы достигнем городка. Там есть столовая. Если будет работать, поедим горячего.
– Было бы неплохо! А то кроме дорожной пыли во рту ничего не было!
Спустя некоторое время, Джеймс громко скомандовал: – Едем дальше!!
Рев моторов нарушил дремотную тишину и огромные грузовики, один за другим, двинулись вперед. Движение и днем на дороге не было особенно оживленным, а к вечеру совсем затихло. Наступало время для лихих людей и подлых засад. С наступлением темноты стало потихоньку расти напряжение. В темноте что увидишь? Разве разглядишь, есть ли у людей в подъезжающей машине оружие? Увидишь фары – и все. А что там за фарами? Услышав рев двигателей машин, едущих нам навстречу, я невольно скосил глаза на Мюррея, сидевшего за рулем. Тот подался вперед, пристально вглядываясь в темноту, но как только фары осветили первую машину, расслабился и снова откинулся назад. Это были фермеры, возвращавшиеся домой с работы на своих стареньких "фордах".
При въезде в поселок, где мы собирались стать на ночевку, фары осветили щит, на котором было написано «Добро пожаловать в Бонвилль». На главной и совершенно пустой улице я увидел горевшую лампочку, висевшую над вывеской «Столовая». Джеймс снизил скорость до предела, поэтому наш «Форд» сейчас не ехал, а медленно полз. Мы тем временем напряженно и внимательно вглядывались в темные окна заснувшего поселка.
– Вроде тихо, – сказал Джеймс.
– Тихо, – подтвердил я. – Как дальше?
– Остановимся. Если столовая открыта, поедим горячего. И еще. Как ты думаешь: нам здесь заночевать или дальше по дороге?
– Думаю, мы здесь меньше будем бросаться в глаза, чем на открытой дороге.
– Согласен.
Мюррей свернул к бордюру и поставил машину параллельно тротуару так, чтобы не тратить лишнего времени на выруливание, если понадобится отъезжать немедленно, после чего, выйдя из машины, подозвал старшего охранника.
– Томми, загляни в забегаловку. Если она работает, то пусть желающие партиями по три-четыре человека сходят и поедят горячего. И еще. Поставь по одному парню в хвост и начало колонны. Сменяться – каждые два часа. И упаси бог, если кто-то из вас хлебнет даже пива. Увижу – пощады не ждите! Так всем и скажи!
Когда первые четыре человека скрылись в дверях столовой, я вопросительно посмотрел на Мюррея.
– Иди. Принесешь мне пару сандвичей с солониной. И воды не забудь.
Поев, я стал прохаживаться вдоль наших машин. Помимо лампочки над входом в столовую, в начале и в конце улицы горели два тусклых фонаря. При свете одного из них я увидел в глубине улицы фигуру мужчины, идущего к нам. Подойдя к нашему «Форду», я негромко сказал: – К нам гость.
Мюррей отложил недоеденный бутерброд и выбрался из машины. Еще спустя несколько минут мы увидели, что это деревенский констебль. Сутулый, худой, с большими седыми усами. На бедре у него висела кобура, из которой выглядывала рукоять старого револьвера. Мы стояли и молча ждали, когда заговорит представитель местной власти.
– Далеко едете, парни? – спросил старик, засунув большие пальцы рук в карманы старого, видавшего виды жилета.
– Далеко, – ответил Мюррей. – Мы устали. Если вы не против, то мы хотели бы здесь на ночь остаться, а на заре поедем дальше.
– Вы, парни, похоже осчастливили нашего Бреда, – и он проводил глазами нескольких наших парней, вышедших из столовой. – За последние тринадцать лет, с тех пор как он открыл свою забегаловку, ему еще не приходилось обслуживать сразу столько людей, да еще на ужин. Впрочем, я не об этом хотел с вами поговорить, а о ваших машинах. Вы их забавно поставили.
– Забавно?
– Ну, вы их так поставили, что нарушили закон. У нас в Бонвилле, как и во всех других городах штата, мы ставим машины и все остальное, что ездит, под углом к тротуару.
– Трудно спорить с законом.
– А что вы везете в своих грузовиках?
– Ничего. Можете посмотреть.
– Верю вам на слово. Вы же не такие люди, которые способны обмануть представителя власти, не правда ли? – при этих словах старый констебль улыбнулся. – А вот за то, что поставили машины на неположенном месте, вам придется заплатить штраф.
– Хорошо. У нас шесть грузовиков, пикап и легковая машина. Сколько с нас?
– Ну… два доллара за каждое транспортное средство, – сказал старик.
– Не многовато? Мы никого не беспокоим, к тому же ваш Бред хорошо заработает.
– Бред может и заработает… – тут констебль многозначительно замолчал.
Мюррей улыбнулся и достал деньги.
– Вот вам двадцать долларов за штраф и еще двадцать в качестве пожертвования на нужды города.
– Пожертвования городу пригодятся, – согласился с ним констебль, пряча улыбку в густых усах. – Мне нравятся щедрые люди. Я сам такой человек. Когда-то я был ковбоем в Техасе, перегонял скот в Абилен. Денежки не солил – всю получку сразу тратил. Эх, какая жизнь была! Салуны, девочки, карты! Вы, парни, привыкли к этому… как его… прогрессу. Машины, телефон и все такое. Поэтому вы представления не имеете, что такое мчаться по прерии на горячем скакуне!