Там к нему подошел Лю и забрал корзину с непростиранным бельем. Молча. Не бросая вызова. Зародившийся было конфликт был погашен.
Котику еще раз пришлось наведаться в туалет, чтобы проверить кожу на воспаление от стика. За те полчаса, что он провел за горячим прессом и воздействием психологического напряжения, он изрядно вспотел, и от него мог шарахнуться, зажимая нос, тот же Лю. Капельки влаги, проступившие через поры, выступили поверх крема, как бы естественным путем, а не подняли его, о чем беспокоился Саша. Значит, все в порядке.
Пробный шар запущен. Впереди восемь дней упражнений по нанесению стика уже на лицо — чтобы добиться совершенства и макияж не смотрелся маской. Как будто перед ним открылась дверь, и он ступил в переход количественных изменений в качественные. Главное — добиться качества.
А теперь самое время подумать над словами Рональда. Котик не верил в Карпова как в человека всемогущего (как в человека, работающего на всемогущую организацию, — да). Если Кейн точно передал его слова (Карпов действует без поддержки, то есть не опирается на сильную руку военной разведки), то Карпов надеется только на свои силы. Если брать за основу его связи в России и странах бывшего Союза, то связи в дальнем зарубежье ассоциировались с друзьями его друзей в какой-нибудь социальной сети. И если цепочка Карпова и доползет до Филиппин, то не будет отличаться крепостью и надежностью. То есть Карпов предлагал Котику выбор — остаться в тюрьме или ухватиться за ниточку — как ненадежный, нетрастовый шанс.
Вечер следующего дня. Джошуа отправился играть в баскетбол, Саша отказался составить ему компанию. Выждав пять минут, он подошел к умывальнику, глянул на свое отражение в зеркале и приступил к макияжу. Включив воду и намылив лицо, он тщательно вымыл его, чтобы обезжирить. Насухо вытерся полотенцем, выдавил на ладонь немного крема и нанес его на лоб, щеки подбородок, шею. Мягкими круговыми движениями начал втирать его в кожу. И облик его менялся буквально на глазах. Когда он закрыл глаза и, обработав стиком веки, снова открыл их, на него смотрел совсем другой человек. Не Рональд Кейн, конечно, даже не похожий на него человек, а пока что просто чернокожий… с розовыми губами. В ход пошла помада с фиолетовым оттенком. Вот так. Совсем другое дело. Теперь руки. Еще одна порция Black Opal, и руки приобрели нужный оттенок. Саша открыл коробочку с накладными ногтями желтоватого цвета. Они были длинными, и ему еще предстояло их обработать, придав им нужную форму. А пока он сымитировал приклеивание ногтей. Последний штрих — полоска усов а-ля Эдди Мерфи. Но они не хотели держаться на губе, покрытой кремом. Это нужно учесть . Котик обезжирил верхнюю губу мыльным раствором, и только тогда полоска усов надежно закрепилась на коже. Можно даже подергать за короткие щетинки. Да, держатся крепко.
Саша еще раз придирчиво осмотрел себя в зеркале и обнаружил непрокрашенные участки у корней волос. Это не беда. Уже завтра он лишится своей шевелюры, и его голова будет выбритой, как у Джиттербага. А теперь нужно избавиться от макияжа. Саша открыл флакон с жидкостью для снятия тонального крема. Это молочко на воде, случайно попавшее ему на язык, оказалось отвратительным на вкус. Забегая вперед, Котик припомнил слова Кейна: «Оставь часть грима в своей камере, чтобы снять с меня подозрения». Да, подозрения в подготовке побега падут в первую очередь на хореографа. И Саше было необходимо максимально обезопасить его. По версии Кейна, заключенный под номером 3417, пользуясь расположением хореографа, частями похищал у него средства грима… на протяжении месяца.
Москва
Алла смотрела на приготовления Карпова в дорогу, подмечая детали. На ее взгляд, он походил на знатока за круглым столом: знал ответ на вопрос, но брал минуту на обсуждение. Он пролистал свой паспорт, как будто считал страницы, все ли они на месте. Положил его во внутренний карман пиджака, висящего на спинке стула. Перебрал наличные, убрал из бумажника лишние карты — на скидки, оставил только кредитки. Развернул и пробежал глазами какую-то бумажку, возможно, памятку, сложил ее и вернул на место. Проверил, на месте ли водительское удостоверение международного образца. Последней вещью, которой он пополнил бумажник, стала пластинка с таблетками против головной боли.
Дальше он взялся за изучение паспорта Саши Котика. Одной из главных вещей в нем сам Карпов назвал наличие въездной визы. На фото Саша выглядел… как обычно (два года тому назад он фотографировался на паспорт, и оставшиеся две фотографии Алла сохранила), таким, каким запомнила его Алла. Последний год он носил прическу — длинная челка с растрепанными кудрями, короткие виски и затылок. Саша следил за своим имиджем и за решеткой (об этом Алла могла судить по видеороликам с участием Котика), а образ его состоял всего из одного слова: ухоженность . Всегда казалось, что над его укладкой поработал мастер модного дома «Кристиан Диор». Кто стриг его там, на филиппинском острове? Может быть, заключенный «родом из подворотни»? Может быть, он безжалостно расправился с роскошной шевелюрой Саши?.. Это была вынужденная необходимость, особый пункт в плане побега, разработанном Сержем Карповым.
Все разделы его плана, с которым ознакомилась Алла, были сильными, кроме, пожалуй, одного, и касалось это внешности беглеца. Ведь после побега в ориентировках на него будет фигурировать снимок «денди». Хотя… Алла пропустила один момент: Саша уже изменил внешность, отдав свои волосы, свой имидж местному цирюльнику. Полиция Филиппин будет ориентирована на стриженного под ноль человека? На этот вопрос Карпов ответил: «Положись на меня». Он постепенно приручил Аллу, которая еще совсем недавно, спросив его, каким образом он собирается передать план побега заключенному, предупредила его: «Только не говори: я найду возможность». Ей был нужен развернутый ответ, конкретные детали, чтобы пропитаться доверием к Карпову. Тогда он ответил вопросом на вопрос, поставившим Аллу в тупик… Карпов постепенно приручил ее, может быть, даже сбил с нее спесь. Он был уверенным в себе человеком. Он давал и ей, и Саше работу. Он был правдивым, в смысле — открытым. Точнее — приоткрытым: заглянуть можно, а войти нельзя. Кое-какие детали, касающиеся его связей в военной разведке, он по понятным причинам раскрыть не мог. А хотелось бы заглянуть в него поглубже.
Алла заглянула в другую часть его жизни — личную. И с удивлением обнаружила одинокого человека в пустом прохладном доме. Одиночество его было печальным; он находился в состоянии ожидания: вот-вот объявят посадку, и он, подхватив свой багаж, поспешит к поезду. Закрытый, замкнутый человек, он, казалось Алле, приобрел семью в лице Аллы и Саши. Но печаль переметнулась в его сердце. Он привык к вечерним визитам дамы по имени Одиночество, но ждал, когда в дверь постучит другая… Он не сделал ни одного шага ей навстречу — не потому что был робок, а потому что уважал своего партнера (и сейчас не имеет смысла перемывать кости его уважения; если бы он перестал уважать Сашу, он бы оставил все как есть и не ринулся с головой в рискованное мероприятие).
Классический треугольник: двое мужчин и одна женщина. Карпов добился своего наполовину и теперь снова готовится к встрече со своим прежним состоянием. Он добровольно отказывался от Аллы в пользу Саши. Так надо было понимать грусть в его глазах. Он держал данное обещание. По-рыцарски скучновато: кто-то сохнет по твоему сердцу, ничего не делая для завоевания твоего тела, — ну и что? Ведь если потрясти за тело, то можно всколыхнуть и душу. Обменяться дыханием — тоже кое-что значит.