– Привет, Владимир Николаевич, – отозвался я.
– Печати лучше не трогать. Заметно будет.
– Я хотел их с собой забрать, потом скопировать, распечатать и новые наклеить.
– Зачем эта возня… Пойдем. Здесь все проще…
Владимир Николаевич, обычно слегка сосредоточенный и напряженный, когда с собаками в бригаде работал, сейчас выглядел спокойным, как на учебных занятиях по взрывному делу. Он с нами, офицерами, и с солдатами эти занятия проводил. Мы, конечно, не претендовали на специализацию саперов, но азы этого тонкого и мудрого дела знать были обязаны, потому что не всегда под рукой сапер есть и не всегда с отрядом в командировку отправляются собаки-минеры. Изредка и самим приходится что-то разминировать. Правда, только в простейших вариантах. Но бандиты сейчас пошли хитрые. Они своих минеров и саперов учат в талибских лагерях в Пакистане. И ставят уже не просто самодельные взрывные устройства, а мины-ловушки. Согласно инструкции, при встрече с такими требовалось создать оцепление и вызывать профессиональных саперов. Но, прежде всего, требовалось умение определять ловушки раньше, чем они сработают. Этому Владимир Николаевич и обучал нас. При работе со взрывными устройствами приходилось удивляться его спокойствию и неторопливости. И сейчас, несмотря на собственное сложное положение, Чукабаров выглядел спокойным и сосредоточенным. И даже общался со мной без щенячьего восторга. Словно заранее знал, что я приеду к нему.
– Ты знал, что я приеду? – не выдержал и спросил я.
– Конечно. После того, что ты в моем ноутбуке увидел, ты обязательно должен был приехать. Иначе, Андрей Васильевич, это был бы уже не ты. Тебе понять хочется. Как настоящему разведчику. Ты же – настоящий!
Он не комплименты говорил. Он констатировал факты. То есть говорил только то, что хорошо знал. Впрочем, мог бы и не говорить, потому что я это тоже знаю.
Я прошел за порог. Чукабаров закрыл за мной дверь. Навстречу вышла женщина. Некрасивая, но не настолько, как Елизавета Николаевна. Посмотрела на меня внимательно, даже глаза сузила, словно узнать пыталась. Но я пистолетом своим наградным готов поклясться, что не встречал ее раньше. Могу к пистолету пару орденов присоединить. Они дома в наличии. Если нужно, принесу.
– Это ты его ждал? – спросила женщина.
– Его, – Владимир Николаевич выглядел удовлетворенным.
– Он сегодня вместе с ментами в твоей квартире был.
– С полицейскими, – поправил я, но моя поправка женщину не впечатлила.
– Он был не с ними. Он был с моей сестрой. Проходи, Андрей Васильевич. Не разувайся. Мы сейчас в мою квартиру пойдем. Ноутбук взял?
Я протянул ему свой рюкзак.
Чукабаров рюкзак не взял, только кивнул, одобряя мои действия.
– Замки надо закрыть, – вспомнил я.
– Я с той стороны закрою. Своими ключами.
В этой квартире тоже была своя ниша-чулан, как в соседней. Когда Чукабаров сдвинул в сторону занавеску, я убедился, что ниша оборудована точно так, как и в его квартире. Точно такая же поперечная перекладина, сделанная, скорее всего, из черенка хозяйственной лопаты, а на перекладине висят на плечиках старые вещи. Разница была лишь в том, что там вещи были мужские, а здесь только женские. И дальше, когда Владимир Николаевич раздвинул пальто и куртку и шагнул между ними, я увидел стену, отделанную доской «вагонкой». Похоже было, что обе ниши по разные стороны стены оборудованы одними и теми же руками. Чьими именно, задумываться не приходилось, поскольку плотницкие и столярные работы в России всегда, за исключением длительных военных лет, считались мужским делом.
– Пойдем, – позвал Владимир Николаевич, протянул руку, и, не знаю, что он там сделал, но каким-то образом стена раскрылась, превратившись в дверь, за которой виднелась вторая такая же деревянная стена. Чукабаров и вторую превратил в дверь, и тогда стала видна еще одна вешалка. Теперь уже с мужской верхней одеждой. Я понимал, куда он меня ведет, и потому не удивлялся. В этих домах старой постройки можно много чудить с переделыванием квартир. Особенно если соседи не возражают. А когда соседи участвуют в заговоре, вообще все обстоит прекрасно.
Мы оказались в квартире Владимира Николаевича. Сам он тут же в прихожую вышел и закрыл входную дверь, как она и была раньше закрыта, сразу на оба замка. Но свет включать мы не стали. У меня был свой маленький фонарик с рассеивающим отражателем. Такие фонарики удобны тем, что нет опасения, что луч куда-то нечаянно «стрельнет» и выдаст тебя. В данном случае луч мог стрельнуть в окно. Владимир Николаевич своим фонариком пользовался, более сильным, но он светил только себе под ноги, старательно избегая блуждания луча.
«Родные» ключи с замками справились без проблем, несмотря на то что я поковырялся в механизме отмычкой. Обычно после отмычки ключи начинают работать плохо. Чукабаров вернулся в комнату и взял у меня из рук рюкзак.
– Это – кто? – спросил я, показывая большим пальцем за спину.
– Соседка, – просто ответил Владимир Николаевич. – Надеется, что вскоре будет носить мою фамилию. Потому в курсе почти всего. И помогает мне. Не переживай. На нее можно положиться. Пойдем в ту комнату, включим компьютер. Там шторы плотные. Видно не будет.
Шторы там, как я помнил еще с утра, в самом деле были плотные. Мы сразу прошли к плотно прикрытой двери. Я чуть замешкался, остановился, посмотрел на иконостас в углу. И перекрестился. Владимир Николаевич прошел в маленькую комнату без задержки. На иконы даже не посмотрел. Я поспешил за ним. Под лучом моего фонарика Чукабаров проверил плотность прилегания шторы, чтобы никакой свет из окна не выбивался наружу, и только после этого подключил ноутбук к сети и к Интернету.
– Лаврушкин, как я понимаю, у тебя был?
– Навещал. Откуда такое понимание?
– Его машина во дворе. Правильный ход. В соседнем подъезде живет один из охранников «Химеры». Может в окно посматривать. Наверняка ему задание такое дали. А твоя машина приметная. Ты утром преподал им хороший урок. Они постараются тем же ответить. Как, кстати, Лаврушкин справился? После того как мы с ним схему разработали для одной операции, он с этим не сталкивался. А мне еще дважды приходилось делать.
– Здесь?
– Нет, еще во время службы. Для спецопераций.
Я не стал спрашивать, что это за операции. У нас на службе не положено сильно интересоваться тем, что другие делают. А какой-то отряд спецназа ГРУ, и даже не один, постоянно находится на Северном Кавказе. Были мы, нам на смену приехал отряд другого батальона. И кто какие операции проводит, всем знать не положено. Приходится узнавать только тогда, когда должен проводить аналогичную, и начальник штаба бригады дает приказ ознакомиться с документами. В виде перенимания опыта.
– Кого-то уничтожали, – продолжил Чукабаров. – Кого-то из бандитских эмиров или амиров. Потом вспомнил, хотел своих потенциальных убийц к этим амирам отправить. Пластита не было, воспользовался тротилом. Это сам ноутбук утяжелило, но кто, кроме меня, настоящий вес ощутит? А тут ты вмешался. И вес не ощутил…