В этот раз решили пойти тем же путем, из-за чего два вечера (да и ночи, чего уж там) Анна проторчала на кухне за швейной машинкой «Зингер», которую покойный муж Полины Дмитриевны когда-то ей подарил. Сто лет назад и не очень понятно зачем, ибо Бабушка Ниндзя терпеть не могла никакого женского труда. Видимо, тоже божий промысел. Во всяком случае, машинка пригодилась, и не раз, с тех пор, как умер Володя. Интересно, подумала Анна, как разделился ее мир на два периода – до и после Володиной смерти. Что было до, Анна уже не особенно помнила. Для Машеньки было решено пожертвовать старой занавеской, которая нашлась в закромах у Бабушки Ниндзи.
– Полина Дмитриевна, вы уверены? – хмурилась Анна, глядя на то, как свекровь вытирает скупую слезу, протягивая ей занавеску.
– Мне ее еще муж покойный привез из Китая, – пробормотала та дрожащим голосом. После чего, понятное дело, уговаривать пришлось уже Анну. Занавеска все же была приговорена – раскроена и сострочена, и свекровь в очередной раз порадовалась, что Анна умеет шить.
– Да что там, разве это шитье? Платье-то простое, – пожала плечами Анна, но Полина-то Дмитриевна знала, что невестка может не только платье сшить, но и много такого сделать, на что никто не способен. Костюмы Котов в сапогах тоже были изготовлены – один Кот белый с черными пятнышками, другой черный с белыми, и оба в шляпах с перьями.
– Какая прелесть! – воскликнула Баба Ниндзя, держа двух котов за ручки, чтобы отвести их в садик. – Ты уверена, что не хочешь посмотреть представление? Столько трудов и даже их не увидишь?
– Нет, не пойду, – помотала головой Анна, она не спала несколько ночей и выглядела сейчас очень уставшей. – Мне еще с Олегом встречаться сегодня. Я потом фотки посмотрю. Вы побольше нащелкайте.
– Ладно, – коротко кивнула помрачневшая Полина Дмитриевна и скрылась в коридоре.
Олег когда-то был хорошим Володиным другом и коллегой, но теперь вызывал в Анне почему-то только негативные эмоции. Хотя ничего плохого и не сделал. Он был прекрасным товарищем Володе, всегда готов был прийти на помощь, не пропускал ни одного семейного праздника, пока Володя был жив, и даже выступил свидетелем на их свадьбе. Просто… так уж сложилось, что теперь каждая встреча с ним была испытанием для Анны.
Олег Заступин был одним из тех людей, которые в свое время одолжили Володе деньги, необходимые для покупки этой элитной новостройки на берегу Строгинского затона. Причем Олег был щедрее других. Остальные двое дали кое-что по мелочи, а он одолжил Володе больше ста тысяч долларов. Откуда у него были такие деньги? Олег уже тогда зарабатывал много, так как занимался бизнесом, а не судоходством – продавал круизы и организовывал бизнес-туры для их судоходной компании. Теперь Анне приходилось каждый месяц встречаться с ним и отдавать ему около двух тысяч долларов, доставать которые ей приходилось тяжелым трудом. За прошедшие годы ей удалось отдать чуть больше половины, и Анна чувствовала себя уже более-менее спокойно. Но в самом начале этот долг пугал Анну до чертиков.
Однажды Анна попросила Олега подождать несколько недель с очередным возвратом – ну совсем ничего не было, никаких денег. Даже еду приносила Нонна. Так Олег разнервничался, принялся задавать вопросы, предлагать какое-то перекредитование в банке у его хорошего знакомого… Олег – хороший человек, но без своих денег оставаться не был готов. И по лицу его можно было читать, как в открытой книге – он уже жалел, что в свое время одолжил эти деньги. Пришлось Анне научиться беречь нервную систему Олега Заступина и, даже если денег не было и их приходилось перезанимать, она улыбалась и делала вид, что «все хорошо, все нормально» и «у нас есть деньги, не волнуйся».
С тех пор Анна являлась на встречи с беззаботной улыбкой на устах. Сегодня это было сложно сделать, так как она совсем не выспалась и очень устала. К тому же эта неделя была первой после «Вселенского Скандала» на дне рождения у Олеси, и с тех пор Нонна ни разу не звонила Анне. Впервые они поругались. Ни разу до этого Анна не решилась пойти против Нонны – и теперь ее пугала и расстраивала перспектива остаться без лучшей подруги, на которую она всегда могла положиться и на дачу к которой планировала летом на месяцок поехать с детьми отдохнуть.
Они встречались в ресторанчике недалеко от метро «Речной вокзал», так было удобно Заступину. Ехать туда Анне было очень неудобно, на маршрутке до Химок, потом пересадка и еще полчаса «тошнить» по пробкам до парка Дружбы. На метро – страшный крюк, занимающий по времени столько же. Но Анна не жаловалась, пробки ее не смущали. Смущало другое. Она подсчитала, что ходить на эти встречи ей предстоит еще около двух лет. Как же она устала от безденежья и этой «прибитости», бытовухи! Она не была в отпуске уже сто лет. Если бы не дача Нонны, она бы вообще света белого не видела, так бы и сгинула в Строгино, зарабатывая деньги на погашение Володиного долга. Иногда Анна начинала ненавидеть Олега Заступина. Хотя за что его-то было ненавидеть? Он поступил как настоящий друг – одолжил денег другу и не слишком настаивал на их возврате в первый год после его смерти. Но кто бы ждал от него, чтобы он простил такой долг вдове? Уж точно не жена Олега. Она бы не поняла такой щедрости с его стороны. Да и кто бы понял?
Интересно было, что с тех пор, как Анна овдовела, с Олегом Заступиным она виделась чаще, чем с кем бы то ни было из бывшего окружения Володи. Их встречи всегда проходили как встречи старых друзей. Не так, чтобы она прибегала, совала ему в руки конверт и убегала дальше по своим делам – это было бы слишком цинично и выглядело бы неуважительно по отношению к Володиной памяти. Так, во всяком случае, считал Олег. Он почитал своим долгом прижать Анну к своей груди, расспросить о делах, покивать ей с грустным, все понимающим взглядом, а потом накормить обедом в ресторанчике и поговорить часик-полтора о том: «как, чего?», «как детишки?» и прочее в этом дружеском ключе. Анна бы предпочла сократить время встречи до минимума, чтобы все было в деловом ключе – ведь не друзья же они с Олегом, в конце концов. Но тогда был риск, что он снова заговорит про «реструктуризацию и перекредитование».
Анна послушно обедала, слушала и кивала. Она знала все о делах Олега за последние три года, о продвижении по службе, о том, что ему «дали» новый офис, что туры по Волге стали особенно популярны теперь, когда у них появилось несколько новых, весьма комфортабельных кораблей, прошедших полную реконструкцию. Что у него полгода назад умер отец, которого он очень любил. Что его единственный сын Пашка был хоть и со скрипом, но принят в Нахимовское училище.
– Пойдет по стопам отца? – улыбнулась Анна, поддерживая разговор.
– Надеюсь, что да. Пока что он идет по стопам «Губки Боба». Знаешь такого? – усмехнулся Олег, приоткрыв ряд белых, ровных зубов.
– Который – квадратные штаны? – рассмеялась Анна.
Уж мультик про поролонового человечка она знала наизусть. Близнецы могли смотреть истории про него часами, а потом разыгрывать по ролям особенно запомнившиеся куски.
– Придумают же, да? – улыбка все еще не сходила с лица Олега, в то время как глаза его стали вдруг серьезными, и он внимательно посмотрел на Анню. – Ну, а ты-то как? Ты что-то выглядишь усталой. У вас все хорошо?