– Ты шутишь? – недоверчиво улыбнулась Ольга.
– Нет, не шучу.
– Но как ты узнала, что это он?
– Когда я нашла Нину в коридоре, у нее в руках был телефон, а когда приехала полиция, мобильник исчез. Я потом этот телефон у Вилора в машине нашла. Да он и сам все рассказал.
– Если не он убил, то кто?
– Там еще кто-то был, перед ним пришел к Нине или после него. Мне один человек об этом рассказывал… его потом тоже убили.
– Послушай, что ты говоришь… Это правда? Это все у нас, здесь?
– Правда, Оля, правда. Так вот, Вилор сказал мне, что должен был о чем-то спросить у Нины. У него был разговор с бывшим ее другом, Лехой. И тот ему сказал что-то очень важное. Она с Лехой долго встречалась, они даже пожениться хотели, но потом появился Вилор, и Леха очень переживал уход Нины.
– Нечего и думать, это все он хвостом накрутил! – раздался возглас из ниоткуда.
– Кто? – Дайнека повернулась к Ядвиге Калистратовне.
– Леха твой хвостом накрутил! – возмущенно воскликнула та.
Девушки переглянулись. Вот тебе и глухой тетерев…
– Пакостник твой Леха. Успокоиться не мог, обида задавила, вот и сказал что-то Вилору специально. Точно тебе говорю!
– Да нет… Не может быть. Не такой он человек, – убежденно проговорила Дайнека.
Старуха охотно вступила в разговор, ее распирало от желания высказать свои соображения. Как оказалось, она услышала все до последнего слова. С видом полноправного собеседника Ядвига Калистратовна воодушевленно заговорила:
– Это он не таким был, пока Нина его не бросила, а как бросила, сразу таким стал.
– Очень может быть… – задумчиво проговорила Ольга.
– И папаша этого Вилора тоже темная лошадка. Не удивлюсь, если и он той ночью в квартире побывал. – Ядвига Калистратовна убежденно закивала головой.
Спать легли поздно, за окнами уже светлело. Ольга спала, а Дайнека, ворочаясь на узеньком топчане, снова и снова переживала события прошедшего дня. Всхлипывала, плакала и перебирала в уме обрывки вечернего разговора. «Утром непременно пойду к Лехе, и пусть только попробует сказать мне неправду!» – пообещала она себе.
Казалось, что Ядвига Калистратовна произнесла вслух то, о чем Дайнека уже давно знала. Вспоминая рассказ Вилора, она понимала, что в этой истории нарушена простая логика преступления. Если хотел убить, почему не пришел в назначенное время и не убил? Обычный убийца не станет терзаться, мучиться и оттягивать момент встречи. Вилор не был чудовищем, чтобы заранее планировать жестокое преступление. Он был самым обыкновенным человеком, таким же, как Дайнека. А убить мог, только поддавшись эмоциям, увидев что-то или узнав то, чего не знал прежде. Именно неожиданно. А ведь он уже обо всем знал, когда пришел к Нине.
Здесь была какая-то тайна, Дайнека была уверена.
Рано утром все вместе пили чай на кухне. Ядвига Калистратовна подкладывала на тарелку блины и с любопытством заглядывала Дайнеке в глаза. Казалось, ей до смерти хотелось узнать, что та собирается делать дальше.
– Сейчас я пойду к Лехе, – сказала Дайнека в ответ на старухино любопытство.
– Правильно, выведи его на чистую воду. А заодно и этого папашу Вилора.
– Он здесь ни при чем, – уверенно заявила Дайнека.
– Глупая девочка… – Ядвига Калистратовна опустилась на стул рядом с ней. – Никогда нельзя быть уверенным в другом человеке.
На мгновение Дайнека застыла, испуганно глядя на Ядвигу Калистратовну. Ей было жутко, как будто она снова услышала эту фразу из уст Джамиля.
– Знаете, – проговорила она. – Я никак не могу объяснить одно обстоятельство. Спустя несколько дней после гибели Нины Воланд снова попал в ее дом. И когда вошел, он вдруг остановился именно там, где лежала мертвая Нина. Но ведь он не мог знать… Хотя, может быть, следователь показывала ему фотографии…
Подъезжая к серой многоэтажке, Дайнека думала о том, что все это время творилось в семье Воланда. Как накапливались постепенно обиды, отношения становились все невыносимей, а люди, вынужденные жить вместе, сдерживались и хранили свои тайны. И все они наверняка знали, что в любой момент может произойти взрыв, действительность примет чудовищные, извращенные формы, и ничто уже их не спасет. Так и случилось.
Теперь Дайнеке предстояло узнать, что или кто послужил катализатором этого гибельного и разрушительного процесса.
Вдавив кнопку звонка, Дайнека точно была уверена, что ей откроют. Дверь открыл Леха, казалось, он совсем не был удивлен.
Дайнека шагнула в квартиру и выпалила свой вопрос:
– О чем ты говорил с Вилором?
Леха равнодушно скользнул по ней взглядом и, развернувшись, зашагал в комнату, нехотя обронив на ходу:
– Да иди ты…
– Ну, знаешь… – возмутилась Дайнека и побежала за ним.
– Ни черта у тебя не получится, и не пробуй. Нины уже нет. Вилора, я слышал, тоже…
– Все уже рассчитал… – прошептала она.
– Ну да. А что тебя удивляет? Мои интересы никто не рассматривал, когда меня, как ненужную вещь, выкинули. Вам, женщинам, этого не понять.
– Подонок!
– Заткнись! Что ты вообще обо мне знаешь? Я любил ее! Любой человек, имеющий чувства, поймет меня. – Леха нервно задергался. Прошелся по комнате и снова вернулся на прежнее место. Его лицо исказила гримаса страдания.
Дайнека наконец поняла, что в этой истории нет выигравших. У нее исчезло всякое желание нападать, но по-прежнему хотелось докопаться до истины.
– Послушай, я только хочу знать, о чем ты говорил с Вилором. Что ты рассказал ему про Нину? – Дайнека старательно демонстрировала свое миролюбие.
И Леха заговорил:
– В последнее время мы часто виделись с Ниной. Для меня это было очень важно. Я сумел убедить ее в том, что мы остались друзьями, хотя сам, конечно, так не считал. И, понимаешь, какая штука – она делилась со мной, как с подружкой…
Леха рассмеялся и ошалело посмотрел Дайнеке в глаза.
– Она и не предполагала, какими мучительными для меня были ее откровения. Ночью я сходил с ума, а на следующий день получал от нее новую порцию яда. Она делилась со мной, не задумываясь над тем, как это жестоко. Когда она поступила на работу в «Карт Бланш», рассказала, что влюбилась в Филонова-старшего. Я помню тот день, когда они впервые… Ну, в общем, ты понимаешь… Знаешь, что особенно убивало меня? Она долгое время встречалась с обоими, и с отцом, и с сыном!
Дайнека потрясенно раскрыла рот. Потом глухо проговорила:
– Не может быть…
– Не будь дурой, – усмехнулся Леха, – смотри на жизнь реалистичней.
Она не обиделась. Похоже, она заслужила того. И, если ей не хватало ума, зато с лихвой хватало настойчивости.