— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросила она.
— Случилось, — подтвердил Капитон. — Херня такая случилась, что… хоть стой, хоть падай. Н-да…
Он вдруг внимательно посмотрел в расширенные от искусно изображенного страха глаза Анны.
— Слушай, Анька… Чутье у меня, как у Мао Цзэдуна… Помнишь своего пассажира? За которым мусора гонялись. Так вот — у меня такое ощущение, что он как-то связан со всеми этими событиями… Странная история с мусорами, которые ловили его, ловили, а потом будто растворились в пространстве, будто их и не было. Тебя не допрашивали, а просто так отпустили. А потом странное и неожиданное появление этого бородатого… Матрос… Чует мое сердце, что не Матрос сегодня ночью разыгрался. Ну, или не он один. А может быть, тот человек, которого ты подвозила, и есть тот бородатый, а? Бороду и приклеить можно… Если так… — Капитон хмыкнул. — А ты ведь, Анька, единственный человек, который может опознать этого бородатого. Мои-то люди видели его только мельком — да и то один раз. С чердака соседнего дома в окна квартиры смотрели — с оптикой, конечно. Надо было подольше понаблюдать, да спешили — не одни мы следили за этой квартирой. Как только моего человечка засекли, так слежка моя и слиняла — там ребята покруче оказались… Вот тогда-то время и пошло на секунды — кто быстрее. Или Матрос с бородатым успеют телку увезти, или пацаны Семена перехватить их где-нибудь в безлюдном месте. Перехватили. И вон что получилось…
Капитон вдруг снова встрепенулся.
— Времени сколько? — хрипло каркнул он.
Анна ответила, посмотрев на часы.
— Телевизор включай! — заорал Капитон. — Телевизор включай — быстро!
Анна кинулась к телевизору.
* * *
— Как мы уже сообщали вам, уважаемые телезрители, — встревоженно заговорил появившийся на экране телевизора диктор, — этой ночью в черте нашего города произошло чрезвычайное происшествие. В ходе разборок двух организованных преступных группировок погибло более десяти членов этих группировок. Точное число сейчас устанавливается…
На экране сменился кадр — теперь на Анну и Капитона смотрел грузный мужчина с суровым лицом милицейского начальника.
— Происшествие, конечно, чрезвычайное, — проговорил грузный, нахмурив брови, — но не такое уж из ряда вон выходящее… По данным Санкт-Петербургского отдела Министерства внутренних дел, каждый год в ходе разборок бандитских группировок гибнут более ста человек. Что самое удручающее, большинство погибших — ни в чем не повинные люди. Как вы знаете, в прошлом году от случайной пули погиб артист балета Алексей Никифоров. Артист оказался в кафе «Едальня-наливальня» в тот недобрый час, когда члены двух ОПГ обсуждали там свои дела. Во время завязавшейся сразу после этого перестрелки в помещении кафе грохнул взрыв противопехотной осколочной гранаты, отчего обрушился потолок над столиком, под которым прятался артист Никифоров. Артист погиб под обломками потолка и столика — погиб нелепо и трагично… Вот такая судьба… Если я буду называть точные цифры…
Грузный мужчина скосил глаза в левый угол экрана и начал беззвучно шевелить губами. Потом поднял глаза на видеокамеру и, снова грозно нахмурившись, заговорил, сыпля непонятными цифрами.
— Чего ты трешь, — шептал Капитон, подергивая от нетерпения голой волосатой ногой, — мусор поганый? Что дальше-то было на этом пустыре сегодня ночью?..
Словно услышав мольбы Капитона, милицейский начальник исчез с экрана, и тут же экран потух.
— Пидарасы! — завопил Капитон, но через секунду замолчал, сообразив, что это он сам нечаянно задел пяткой дистанционное управление телевизора.
Капитон грохнулся на пол, поймал дистанционку, словно убегающего зверька, и, ожесточенно тыкая пальцами в кнопки, нашел нужный канал.
— А теперь, — торжественно проговорил снова возникший на экране диктор, — на нашем канале вы сможете увидеть одного из виновников этого страшного ночного происшествия.
Капитон тихо охнул и открыл рот.
В кадре появился странный человек, сидящий на стуле на фоне крашенной казенной синей краской стены. Рук странного человека видно не было, но отчего-то было понятно, что человек закован в наручники.
— Матрос, — прошептал Капитон, увидев коротко стриженную желтоволосую голову человека. — Сука… живой остался.
Несколько секунд человек на экране телевизора молчал, опустив подбородок на грудь. Потом медленно поднял на камеру мутные глаза и почти невнятно пробурчал:
— Крысы, крысы… Вокруг жрецы и мертвецы…
И тотчас кадр сменился привычным видом телестудии.
— Как видите, — встревоженно продолжал диктор, — этот человек находится в состоянии сильнейшего наркотического опьянения. Сложно сейчас сказать, насколько вменяемым он будет после того, как врачи попытаются привести его в норму, но мнения специалистов сводятся к тому, что у него сформировался сложный постнаркотический невроз, отягощенный физической и моральной травмой. На этом, уважаемые телезрители, позвольте мне закончить. О ходе расследования смотрите репортажи на нашем канале. Только на нашем канале самые свежие и независимые новости…
Капитон выключил телевизор.
— Уроды чертовы, — выругался он, — ни хрена не могут сообщить по-нормальному. Что? Почему? Когда? Только туману напустят и цифрами забросают… Да что это я… — горько вздохнул он. — Когда это менты информацию широким массам предоставляли?.. Чтобы нужную информацию добыть, надо о-очень серьезно потрудиться. Так, Анька?
— Так, — механически ответила Анна.
— А ты чего кручинишься? — покосился на нее Капитон. — Сама не своя…
— Так, — ответила Анна, — у тебя же проблемы. А я как бы это… заразилась.
— Проблемы… — вздохнул Капитон и звонко прихлопнул себя по коленке. — Это уж точно, проблемы так проблемы. Ума не приложу, что мне теперь делать. Как мне перед Седым отчитываться…
Он замолчал ненадолго и заговорил снова, уже не обращаясь к Анне, а вслух проговаривая свои нерадостные мысли:
— Я ведь, по сути, взял на себя ответственность за все это, — бормотал Капитон, — не то чтобы ответственность, а просто… Седой меня знает хорошо. Знает, что я могу того… что односторонняя игра мне не нравится, а нравится широта и простор для творческой мысли. Как на шахматной доске. И он может подумать, что весь тот кошмар, который произошел этой ночью, — плод моих раздумий и проектов, возникший на почве порученного мне дела… А это нехорошо. Седой никогда не любил, когда его дела рушились — кто же такое любит… Он меня наказать может серьезно. Если будет всерьез разозлен. А он, судя по всему, будет разозлен — и именно всерьез. М-м…
Капитон замычал, будто его настиг приступ острой зубной боли.
— Связей у него хватит…
— Да, — сочувственно проговорила Анна и погладила Капитона по круглой голове, — я и сама чувствую: что-то очень нехорошее произошло. Знаешь, Капитончик, мне с тобой так хорошо, так спокойно — как за каменной стеной…