— Значит, так, господа хорошие. — Капитан, передав водителю «Газели» какие-то бумаги, уселся прямо на бетонный бордюр и расстелил на нем же карту. — План действий следующий. Исследовать мы должны район ВДНХ и, по возможности, все, что близ него лежит. Идти будем через бывший национальный парк Лосиный Остров — по показаниям беспилотников, аномальная активность там невысокая… ну, вроде бы невысокая. Там наши шансы несколько повыше, чем ежели бы мы поперлись по проспектам да улицам — шакалья становится все больше, Москва город богатый. Зверье может быть в наличии, но его вряд ли много. Пройдем вот здесь… и здесь. — Андрей провел карандашом тонкую линию. — Если все нормально сложится, то выберемся как раз к железнодорожной линии, и вот здесь… на улицу Космонавтов. Куда, собственно, мы и собирались.
Андрей вздохнул и потер нос.
— ВДНХ и все, что рядом… как бы это сказать… популярностью среди мародеров, мягко говоря, не пользуется. Насколько известно, местные группировки даже и не помышляли делить этот район, не нравится он им очень… По некоторым данным, сгинуло там немало народу, в основном, конечно, мародеры, местные новоиспеченные сталкеры и прочий сброд. Но, врать не стану, пропала там и экспедиция профессора Снегирева, которую вел Лекарь, весьма опытный мужик. Так что, товарищи, подумайте здесь, подумайте еще раз хорошенько, потому как вы еще не подписаны на задание и машинка пока не уехала.
Игорь вынул из-за пазухи три запечатанных конверта и помахал ими в воздухе.
— Думаем, люди.
— Да ладно. Чего уж там, — немного криво улыбнулся ученый, забирая конверт. — Я давно уже подписался. Я иду.
— Я тоже, — кивнул военный, отрывая полоску бумаги от серого прямоугольника.
Шелихов ничего не сказал, просто подмахнул по очереди подписку о неразглашении, «особый контракт» и еще несколько неприятных бумаженций, переводивших всю ответственность за жизнь и здоровье на плечи тех, кому эти самые жизнь и здоровье принадлежали. В среде «полевых» ученых эти бумажки некрасиво назывались «просьбами об эвтаназии», да и Шелихову еще в той, старой Зоне пару раз приходилось ставить свою закорючку на этих самых «просьбах».
— Ну, вроде все. — Капитан подписал и свои листки, после чего передал документы водителю. — С чем нас всех я и поздравляю.
Перебраться через недостроенную стену оказалось намного проще, чем представлялось Шелихову, — капитан выволок из придорожного кустарника хлипкую на вид лестницу, видимо, сделанную тут же, на месте, приставил к стене, и вскоре вся компания оказалась по ту сторону несостоявшегося «периметра».
— Спасибо местным мародерам. — Андрей пинком сбил лестницу на землю. — Эти товарищи давно привыкли перебираться, скажем так, с комфортом. В районе Ярославского шоссе, говорят, даже ворота уже продолбили, чтоб машины проезжать смогли.
— А как же… охрана? — спросил ученый, но Ткаченко пожал плечами и досадливо сплюнул.
— Охрана, говоришь? Да уже три месяца как все посты с этой дурацкой стенки сняли и перебросили подальше, оцепление теперь почти в километре отсюда. Опасно здесь теперь, наука. Видел, что от рабочей бригады осталось? На пяти блокпостах такая же петрушка случилась, и солдат отсюда увели от греха подальше… у нас всегда так. Ни разу я это начальство не понимаю — периметр строить вплотную к Зоне.
— Глупо, — кивнул Семен. — Зоне-то начхать, она границы соблюдать не станет.
— Это нашим шишкам забыли объяснить, — невесело усмехнулся военный.
Сразу за стеной начинался молодой светлый березняк — осень только начиналась, и все деревья стояли еще зеленые, хотя листья немного посерели от пыли и кое-где в кронах виднелись уже отдельные золотистые пятна. Лес был необычно тихим — как и в той Зоне, птицы, видимо, покинули эти места. Безветрие и духота — день обещал быть жарким — делали лесную тишину глухой, ватной, и некоторое время Шелихов не слышал ничего, кроме похрустывания травы под ботинками. Деревья стояли редко, лес неплохо просматривался, и когда впереди, метрах в тридцати, показалась речка, Андрей взмахом руки остановил отряд.
— К воде не подходить, — различимым шепотом сказал он. — Вон, видите?
И Семен увидел.
За почти полчаса медленного, осторожного продвижения по зарослям Шелихов не заметил ни одного признака Зоны — просто лес, обычные сухие по жаркому лету низинки с шелестящими лентами осоки, молодые елочки у зарастающих тропинок. Разве что тишина, но она и в нормальном, «чистом» лесу обычное дело. Мелькнула даже глупая мысль, что в Москве и Зоны-то нет, так, может, несколько аномалий где-нибудь появилось да зомби местами выкопались, а паника уже на всю страну, эвакуация, прочий бред. Ведь, если подумать, будь в Городе натуральная Зона, неужели бы мародеры смогли из магазинов да квартир барахло таскать? Да ну, ни в жизнь… эти товарищи обычно по краешку ходят, там, где почище и не так страшно, да и рискуют жизнью не за какие-нибудь там телевизоры или сервизы, мелочь это все, а за товар куда серьезнее. А если верить тому же Ткаченко, мародерами Москва буквально кишит, к первому году после эвакуации даже на районы влияния весь город поделили. И хоть и понимал Серый всю безнадежную глупость такого предположения, оно немного успокоило нервы, тем более что за всю предыдущую дорогу Зона себя никак не показывала — одинокая аномалия у бытовки не в счет.
И вот оно… хорошо знакомое дыхание Зоны. Тварь… наконец-то показалась.
Все, что находилось у речки, было давно мертво. Ивняк с облетевшей листвой, две высокие ветлы, с которых пластами сходила кора, высохшие до седины тростники — издалека была хорошо видна граница зеленого и желто-коричневого, которая тянулась вдоль берега. Сама вода выглядела при этом необычно чистой, хрустальной даже — ни кувшинок, ни водорослей в поразительно прозрачной реке видно не было, светлые струи, журча, катились по начисто отмытым камешкам и белому песку. На узкой полоске пляжа были видны пятна, похоже, шерсти, и отдельные горки мелких костей.
— В общем, друзья-товарищи, пойдем тихой сапой вдоль бережка, — негромко проговорил Андрей. — Место, конечно, гниловатое, но и твари к этой воде не подходят.
— Кого здесь видели? — спросил ученый.
— Сейчас глянем… — Капитан поводил стилом по экрану наладонника. — Данных немного, но на ВДНХ, говорят, какие-то собаки есть… фото в базе данных отсутствует, но по описаниям очевидцев здоровенные, что твой теленок, но при этом вроде больные, почти не ходят. Могут, значит, и здесь быть. Еще… ну, в общем, «матрицы» тоже есть, но их немного. Скорее всего не местные, с Рижской, вот там конкретный рассадник…
Андрей спрятал ПМК в нагрудный карман, взглянул на Шелихова.
— Э-э, паря… все, мужики, привал. Проводник наш расклеился.
Семена колотило так, что руки ходили ходуном, от нервного озноба стучали зубы, на лбу и щеках выступил пот. Шелихов, не глядя, уселся, точнее, упал на землю, нащупывая в кармане заветный пенал со шприцами. Дурнота, подступившая к горлу, впрочем, не помешала увидеть откровенное сомнение во взгляде ученого и неприязнь Ткаченко, которую тот даже не пытался скрыть.