«Амур» завис над «катком». В его днище вспыхнула цепочка огней, обозначая люк.
– Вперёд! – бросил Денис.
Глинич и Абдулов подхватили тело американского астронавта, метнулись к люку.
Денис, обливаясь потом, двинулся следом, молясь в душе, чтобы летящие глыбы льда не повредили обшивку корабля.
– Надо… найти… Майкла… – прошептала Кэтрин, пытаясь высвободиться из объятий Дениса.
– Это невозможно! Оставаться здесь нельзя, мы все погибнем!
– Я… обязана…
– Закончится эта свистопляска, мы вернёмся, обещаю.
Вот и люк.
Глинич и американец уже исчезли в шлюзе. Абдулов отодвинулся в сторону, страхуя командира.
Вдвоём они втиснули Кэтрин в горловину люка, влезли сами.
– Подъём! – прохрипел Денис. – Слава, в рубку!
Пол шлюза ударил в ноги.
Толчки, рысканье, тонкий вой вентиляторов, вытесняющих чужой воздух из шлюза, тяжелая плита ускорения легла на грудь.
«Амур» пошёл вверх, к границе атмосферы Плутона.
Через минуту, кое-как сняв скафандры, они гурьбой ввалились в кабину управления. Денис поцеловал жену, метнулся к командирскому креслу, нацепил дугу интеркома.
– По местам! Беру управление на себя! Миша, займись американцем. Батя – общий обзор!
Компьютер послушно выдал на экраны панораму Плутона.
Сплошное море тумана с более плотными струями и тёмными провалами. Нечто вроде огромного пульсирующего сердца, полускрытого туманной пеленой, светящегося изнутри опалом.
«Амур», вздрагивая и пошатываясь, всплыл над ледяными стенами и башнями «снежинки», пробил туманный слой, поднялся над морем тумана. «Сердце» стало видно отчётливей, хотя продолжало оставаться сгустком опалесцирующей субстанции, не имеющим аналогов среди природных образований.
– Что это?! – прошептала Кэтрин по-английски, бледная, измученная, потрясённая увиденным.
– Это семя, – ответил Феликс Эдуардович Глинич, спешно настраивая исследовательский комплекс корабля. – Или зародыш, спора, генетический файл. Выбирайте, что вам нравится.
– Ты хочешь сказать, – отозвался Абдулов, включаясь в систему связи и контроля, – что на Плутоне есть жизнь?
– Теперь есть.
– Не понимаю, – беспомощно пожала плечами Кэтрин. – Что происходит?
– Это десант, десант на Плутон.
– Какой десант?!
– Солнечная система атакована носителями иной жизни. Вспомните Ирод, Окурок, теперь вот Плутон. Кто-то решил заселить нашу родную систему, и процесс начался.
– Боже мой!
Словно в ответ на восклицание Кэтрин исполинское «сердце» под кораблём, уплывающим в космос, прочь от Плутона, развернулось красивым бутоном, и оттуда высунулась кошмарная рогатая голова чудовища невиданной формы.
На Плутоне, подготовленном неизвестными силами под инкубатор, родился первый его житель…
Первый китайский космонавт – во всём мире их стали называть тайконавтами – совершил свой героический полёт в две тысячи третьем году. После чего китайцы заявили, что к две тысячи десятому году они создадут свою собственную орбитальную станцию и запустят к Луне исследовательский модуль, а затем и построят на спутнице Земли жилой комплекс.
Поначалу программа китайского Космического агентства вызывала у журналистов и учёных лишь скептические усмешки и порождала массу колких анекдотов, смысл которых сводился к известной украинской поговорке: «Нашему теляти вовка б зъисты». Однако вскоре китайцы запустили ещё один «Волшебный Корабль» (так назывались их ракеты – «Шэнь Чжоу» – «Волшебный Корабль», или «Священная Ладья») уже с тремя тайконавтами на борту, потом ещё и ещё, и в две тысячи одиннадцатом году действительно полетели на Луну.
К две тысячи двадцать пятому году Китай стал третьей державой мира после России и США, имевшей собственные космические станции и поселение на Луне. А их корабли летали и на Марс, и на Венеру, и даже к Юпитеру, для изучения его спутников. Мало того, китайцы даже смогли послать экспедицию к объекту Окурок, оказавшемуся своеобразной горловиной связи с иной вселенной, и попытались отогнать от него российских и американских космонавтов, желая объявить Окурок собственностью Китая.
Какими усилиями достигались позитивные результаты тайконавтики, знали только спецслужбы ведущих государств мира, для обывателей же был важен сам факт небывалого успеха Китая в освоении космоса, поставившего целью завоевать в скором времени всю Солнечную систему.
Третьего января две тысячи двадцать шестого года космический корабль «Шэнь Чжоу-105» с пятью тайконавтами на борту, запущенный в пояс астероидов между орбитами Марса и Юпитера для поиска астероидов из чистого золота (существовала и такая китайская программа), внезапно обнаружил гравитационную аномалию, сбившую его с курса.
Командир корабля Ло Вейянь тотчас же включил двигатели манёвра, пытаясь исправить возникшее расхождение между расчётной траекторией и реальным вектором движения, но это не помогло. Космолёт неудержимо влекло в сторону от курса, хотя на экранах не было видно ничего кроме звёзд. Впечатление создавалось такое, будто наперерез двигалась невидимая протяжённая масса, обладающая гигантским гравитационным полем.
Ло Вейянь включил компьютер бортового исследовательского комплекса, но тот лишь констатировал факт появления гравитационной аномалии да нарисовал примерную конфигурацию поля, которая привела в состояние ступора весь экипаж китайского корабля. Космолёт сбила с курса прямая, колоссальной длины, но тонкая стена или лента, притягивающая к себе объекты, как массивная планета!
– Этого не может быть! – проговорил с дрожью в голосе тайконавт-исследователь Цзянь Ке Мынь. – Это же настоящая Китайская Стена!
– К дьяволу твои восторги! – рявкнул Ло Вейянь. – Что делать?! Нас сносит прямо на эту стену!
– Я не специалист по тёмным силам. Запроси рекомендации у Кормчего.
Кормчим тайконавты называли главный компьютер корабля.
– Он даёт только одну рекомендацию – развернуться и включить двигатель на полную тягу.
– Значит, это единственный правильный выход.
– Кормчий, твой совет принимается. Разворачивай ладью и врубай форсаж! Цзянь, попытайся определить, что это такое. Зря мы, что ли, тащили с собой телескоп и всякую исследовательскую хрень. Лю Чен – радио на базу, пусть там поломают головы, как обойти эту чёртову стенку.
«Шэнь Чжоу» ощутимо упёрся в пространство максимальным выхлопом двигателя, по-прежнему не видя впереди ничего, что бы соответствовало представлениям экипажа о массивных объектах. На планету или рой астероидов эта странная тонкая «лента» или «стена» не походила никак. Но притягивала к себе корабль не слабее достаточно крупной планеты.