– Он пусть говорит, что хочет, для вас же важно говорить то, что хочу знать я. Понятно?
– Понятно! – прошипел Сундук. – Но учти, мы братков не продаем!
– В гробу я ваших братков видал! И сам знаешь, в чем! Но я хочу знать, что вы делали вчера после половины четвертого?!
Здоровенный верзила даже дышать перестал от удивления. Затем растерянно посмотрел в сторону своего подельника. Тот стоял на коленях, упираясь руками в землю, но силы изобразить на своем лице недоумение все же нашел. Видимо, они не могли понять или вспомнить. Пришлось напомнить более грозно:
– И учтите: вас видели! Соврете мне хоть на одну минуту, ботинок прогуляется опять! На этот раз по вашим личикам! Потом тоже врать сможете: про злых ментов на зонах!
– Вчера… мы это, в полчетвертого… – видно было, каких трудов стоило Сундуку сложить связные предложения. – К этому Федору пошли. Там пробыли полчаса… Затем к другану моему…
– Стоп! Что вы делали у Федора?!
– Как что? Взяли деньги, выпили по рюмке и к другану…
– Забудь про другана! – Григорий явно стал терять терпение. – Почему вы деньги брали у Федора?!
– Да что ты так кричишь? Думаешь, мы у него вымогали? – Сундук попытался изобразить улыбку. – У нас с ним вполне честный бизнес. Конечно, в накладных мы всего не указываем. Ну, так ведь сам понимаешь – с такими налогами никто не хочет на папу работать! По одной бочке оформили, а остальные подвозим по мере опустошения.
– А с чем бочки? – уже не так строго спросил Григорий.
– С огурцами солеными и помидорами квашеными. Мне из моей деревни отец на тракторе привозит. Да ты сам наверняка не раз пробовал…
А во рту у Григория моментально скопилась слюна от приятных воспоминаний. Действительно: огурчики у Федора были просто восхитительные! Бесподобные и несравненные! Правда, и тут его покойный приятель навешал лапшу. Мол, поставки идут с экспериментального завода и по большому блату. Но не жадничал: когда у кого-то не было чем закусить, давал огурец бесплатно. Приговаривая: «Помни мою доброту! И мое умение повара шестого разряда!» Хотя у него даже третьего не было. А может, и второго. Григорий никогда не пытался посмотреть диплом хозяина «Звонка».
– И долго вы там были? – вновь продолжил он допрос.
– Сказал ведь: полчаса! По рюмашке – и на выход!
– Федор за вами дверь закрыл?
– А как же! Нече народ баловать!
– Может кто-нибудь это подтвердить?
– Странно, – Сундук непонимающе хлопал глазами, – зачем оно нам?
– Я спрашиваю, а ты отвечаешь! – Григорий подскочил к отшатнувшемуся громиле и отвел руку для удара. – Видать, много ребер у тебя лишних!
– Да я что? Только не помню там никого! – поспешил с ответом Сундук. Именно в этот момент его дружок что-то прошипел неразборчивое. Но гигант услышал, понял и оживился. – Точно! Там ведь Спец в кустах сидел. Мята у нас самый глазастый, даже удивился по первости, чего, мол, прячется? От нас, что ли? Видимо, боялся очень. Зашли мы за угол, а Мята и вернулся да выглянул. А этот Спец чуть ли не бегом к «Звонку» побежал. Так что если свидетель нужен, то у него спроси. Он явно нас видел. И знал наверняка, что я к другану направля…
– Слышь! – прервал его со злостью Григорий. – Забудь, куда ты пошел потом! Меня интересует только «Звонок»! И знаешь почему?
Сундук отшатнулся еще раз от такого напора. Охнул, даже постонал немного. Потом, видимо, что-то надумал, потому что сник и спросил скорбным голосом:
– Наверное, ты хочешь подгрести под себя бизнес с огурцами?
Лещинский не знал: злиться ему или смеяться. Такого тупоумия он еще не встречал в своей жизни. У него даже подозрения не возникло, что человек может так искусно его разыграть. И так естественно правдиво. Вряд ли! Такие типы в театрах не работали. Тогда что же? Они даже не знают о смерти Федора?! Кто бы мог подумать?! Пусть тогда узнают!
– Как раз в то время Федор погиб! Скоро милиция выяснит причину его смерти.
С минуту Сундук молчал. И все это короткое время на его лице сменилась целая гамма чувств. Неверие! Сомнение! Страх! Озарение! Понимание! Растерянность! Ужас! И злость! Если хоть один актер смог бы так сыграть, все остальные его коллеги в тот же миг умерли бы от зависти. Однозначно! Зато последовавшая первая фраза заставила удивиться Лещинского еще больше:
– Вот козел! Он же нам сто пятьдесят единиц за соления остался должен!
И этому восклицанию вторил не менее злобный рык Мяты.
Григорий только махнул рукой и пошел домой. Но отойдя пару метров, неожиданно даже для самого себя спросил:
– А почему у этого забулдыги такая кличка: Спец?
– Когда-то он ценным кадром был! – попытался засмеяться Сундук не к месту. – Служил даже в спецназе. Потому и Спец.
Всю ночь Григорий спал плохо. Проведенное личное расследование поставило еще больше вопросов, чем он получил ответов. Значит, все-таки были еще посетители в обеденный перерыв. Кто? Когда? Откуда?
Задавая себе эти вопросы, удалось заснуть лишь под утро.
Зато после подъема в мозгу сложилась мало-мальски приемлемая картина. Оставалось только выяснить маленькую деталь. И он проделал все оперативно и по-деловому. Звякнул шефу и, выяснив, что заказов пока нет, отпросился на пару утренних часов. Затем смотался к Тарасову и внимательно рассмотрел снимки, сделанные оперативной группой на месте происшествия. Возле верхней, открытой крышки подвала отчетливо была видна уроненная кем-то мисочка. А рядом рассыпавшиеся огурцы.
Пока ехали в машине, Григорий подробно описал свои размышления и логические выкладки. И Санька Тарасов со всеми согласился. Осталось только выяснить один вопрос: почему убийца это сделал?
Спеца нашли под его любимым местом ночевки: мостом. Вначале тот ничего не соображал, и Григорию пришлось просто-напросто плеснуть ему в лицо воды из припасенной бутылки. Когда забулдыга раскрыл глаза, то из его уст вырвалась только одно слово:
– Пить!
– Дам! Сейчас! – тут же согласился Григорий. – Но сначала скажи: за что ты убил Федора?
Они не ожидали услышать признание, но оно прозвучало. Кощунственное и страшное! Дикое и невероятное!
– Надоело мне все! Этот Федор врал больше всех, а жил неплохо! Думаете, трудно было ему свернуть голову? Раз плюнуть! У меня и на вас бы сил хватило, да возиться лень. А Федор! У него всегда огурцы были! А давал он мне не всегда. Я и тогда есть хотел, просил, а он говорит: «Думаешь, легко мне их солить и квасить? А потом раздаривать всякой бухоте?» И только когда я сказал, что он лучший повар на планете, он соизволил пойти за огурцами. А я в этот момент вспомнил, что соления поставляют ему Сундук и Мята. Я ведь все знаю! И вспомнил об этом, когда Федор из подвала вылез. А когда он нагло спросил: «Что надо сказать?» и протянул один огурчик, тут я и не выдержал. Залил ему в глотку несколько бутылок водки, не обращая внимания на его нежелание сотрудничать в этом радостном вопросе. Затем… Свернул ему шею да и толкнул вниз…