— Почтеннейший Хранитель города, — веско сообщил стражник, — не любит таких зрелищ.
— Вот поэтому почтеннейший Хранитель города, да ниспошлют ему боги всяческих благ, и не пришел взглянуть на нашу простую забаву. — Тарих-дэр почти не прятал насмешку в голосе.
— Ты… это… — обиделся стражник. — Разболтался, обезьяна наррабанская!.. Э, да и раб тоже — наррабанец? Сородича тварям скармливаешь?
— Кто сородич? Он сородич? — возмутился ростовщик. — Это грязный дикарь из племени джахак. Мы не считаем их наррабанцами. Пустынные шакалы, все как есть разбойники, а бабы их — колдуньи!
«Прав, старый скорпион! — задохнулся от ненависти раб. — Попался бы ты мне на пустынной тропе!»
— Эй! — углядел стражник повод для придирки. — Закон не нарушаешь, да? А кто рабу в руки оружие дает?
— Оружие? — изумился Тарих-дэр. — Какое, где?! Да я бы этому бунтарю и метлу дать не рискнул!
— А вот там что, на дне ямы?
— Ах, это… кто-то в Жабу запустил, да промахнулся. А рабу я могу при тебе повелеть… Эй ты, отродье помоечного пса! Когда спрыгнешь в яму — не смей прикасаться к мечу, это тебе твой хозяин велит!
Толпа ответила на хитрость ростовщика дружным хохотом.
А стражнику уже надоело препираться.
— Оно конечно… если б вы в городе такое непотребство учинили, я б вас… того… Но раз за чертой города… поставлю и я кой-какую мелочишку.
— Развяжите раба, — распорядился ростовщик.
Кто-то развязал веревки на руках и ногах жертвы. Раб остался лежать: он тянул время, чтобы руки стали хоть чуть-чуть послушнее.
И тут сверху громыхнул веселый басок:
— Вы, грайанцы, совсем в зверье превратились, скоро по берлогам разбежитесь! Где ж такое видано — человека без последнего костра оставить?
Воцарилась тишина. Раб напрягся. Он уже знал, что значит в этой стране погребальный костер. Наррабанец повернулся на бок и, не вставая, глянул на нежданного заступника, Светловолосый молодой мужчина был могуч и высок, а при взгляде снизу вверх казался просто гигантом.
После долгого молчания раздался чей-то недовольный голос:
— Он же дикарь заморский. Они мертвецам костры не складывают.
— Он дикарь заморский, а ты здешняя скотина, — припечатал светловолосый незнакомец и обернулся к ростовщику: — Слышь, продай парня!
Раздался дружный вопль протеста. Люди не собирались лишаться занятного зрелища.
Ростовщик с показной досадой развел руками:
— Большие ставки сделаны, господин мой! Хватит людям удовольствие портить, лучше сам сыграй!
— Сыграть? — с веселым колебанием переспросил незнакомец. — Оно бы можно…
Толпа довольными возгласами приветствовала мирное разрешение спора. Раб с трудом удержался от стона — таким горьким было разочарование. Он-то думал, что перед смертью рядом окажется хоть один человек — так нет же, только гиены…
А незнакомец деловито поинтересовался:
— И каковы ставки на смерть Клыкастой Жабы?
— На смерть? — не понял ростовщик. — Зачем на смерть? Кто на такое поставит? Какой великий воин одолеет ее один на один?
— Если драка всерьез, то не одолеет. А ваша дохлятина только на то и годится, чтобы людей морочить.
— Зачем плохие слова говоришь? — возмутился ростовщик. — По говору — силуранец, а болтаешь, как грайанец.
Толпа — сплошь грайанцы — расхохоталась. Никто не обиделся. Жители Грайана славились хорошо подвешенными языками.
— А у меня мать была грайанка, — добродушно отозвался незнакомец, — в нее разговорчивым уродился. А в отца силушкой пошел. Ударом могу башку с плеч сбить. Показать?
Это дружеское предложение почему-то не нашло отклика у ростовщика. Он насупился и сказал:
— Или ставь деньги, или уходи.
Вместо ответа незнакомец подобрал два небольших камня и бросил в яму — но не в Клыкастую Жабу. Один камень лег левее твари, другой — правее. Незнакомец внимательно проследил за тем, как тварь озирается, дергаясь всем телом, а затем повернулся к ростовщику и рявкнул:
— Деньги тебе, мошеннику?.. Эй, люди, этот прохиндей нас морочит! Устроил бой с полудохлой тварью! Его раб — парень молодой, крепкий… может, раньше воином был, почем нам знать? Убьет он полудохлого клыкастика — кто из вас на это ставил, а?.. Молчите? То-то! Не будет выигравших, все ваши денежки загребет этот финик сушеный!
«Финик сушеный» от подобного поклепа потерял дар речи.
Раб недоумевал: о чем говорит силуранец? Клыкастую Жабу не убьешь один на один! Хищник выглядит полным сил, а сам он, хоть и был когда-то бойцом не из последних, но от побоев и голода стал слабым, как слепой щенок!
Тем временем зрители начали волноваться: а вдруг их и в самом деле обобрать задумали? И Тарих-дэр сделал единственное, что ему оставалось: скорчил ехидную физиономию и щедро предложил:
— Раз тварь полудохлая, так поди и развлекись! Прыгай в яму и убей Жабу! А то чужое добро все хаять мастера.
Толпа одобрительно загудела: мол, верно, за длинный язык расплачивается задница.
К всеобщему удивлению, силуранец не смутился.
— Тварь убить? Народ потешить? А какая мне с того добыча? Хвост Жабы на память отрублю, да? Нашли дурака! — Он взглянул вниз, на приподнявшегося на руках раба. — Если запинаю твою зверушку, отдашь мне этого парня.
Толпа поддержала силуранца: требование выглядело справедливым и не задевало ничьих кошельков, кроме мошны ростовщика, а ее зрителям не было жалко.
Тарих-дэр понял, что если он откажется, его побьют за мошенничество. Или, чего доброго, самого в яму спихнут.
— Что ж, — притворился ростовщик довольным, — так или иначе, я избавлюсь от бездельника из мерзкого племени джахак… Прыгай, почтенный!
— Угу. Прямо сейчас. Как прикажешь: с разбега или с места?.. Никуда не прыгну, пока не увижу, чем и как меня будут после драки оттуда вытаскивать.
У запасливого ростовщика оказался при себе моток веревки.
— Кстати, — попросил он, — добрые люди, помогите мне пока привязать моего плута к телеге. А то как бы не сбежал под шумок.
Тарих-дэр спохватился вовремя. Раб вот именно собирался удрать, пока толпа будет любоваться пиром Клыкастой Жабы. Наррабанцу жаль было сумасшедшего, который оттянул его смерть. Но незнакомец — свободный человек и сам выбрал свою судьбу.
— Оружие оставь, — потребовал ростовщик. — Уговор был, чтоб в яме подобрать меч.
Силуранец кивнул, расстегнул перевязь с мечом, снял и положил возле телеги.
— Пригляди за мечом, — сказал он рабу. — Я скоро вернусь.
Этак просто сказал, без хвастливых ноток. И, не дожидаясь ответа, пошел по краю ямы, выбирая место для спуска.