— По центральной улице, движется в сторону резиденции легата.
— О! Это уже на что-то похоже! — обрадовался Сергей. — А ты что там делаешь? Ты же, вроде, должна Брунгильду окучивать.
— Я, между прочим, как раз и ходила в особняк Пипина, куда, по словам Карела, доставили на носилках сестру майордома.
— А, ну если в этом смысле, то извини. Как пообщались?
— Никак, — недовольно отозвалась Женя.
— В смысле? Мне казалось, вы подруги, не разлей вода. Она ж у тебя буквально из рук ела.
— Да мы и не ссорились, — в голосе Евгении слышалось нескрываемое удивление. — Мне сказали, что Брунгильда взяла Фрейднура и пару человек из его отряда и отправилась к государыне.
— В смысле, так на носилках и отправилась?
— В том-то и дело, что нет. Слуги утверждают, что она встала и пошла.
— Ага, вот так вот. То есть, мы только-только грохнулись с коня спиной оземь, да еще сверху нам прилетел центнер с лишним живого веса… Я понимаю там, страсти-мордасти и все такое. Но уважающие себя дамы после такого не встают даже при исполнении государственного гимна. Шо-то тут не то! Опять же, как она направилась, если ты, идучи от дворца, ее не видела? И мы с Пипином, направляясь вдогон, тоже. Может, у нее по такому случаю крылья проклюнулись?
— Она могла пойти боковыми улицами.
— Та ты шо?! Тут и главная, как скатерть-самобранка, — час едешь, два — бранишься. Повозка с молодоженами здесь в один миг может превратиться в колесницу покойника. [9] А боковые улицы — так и вовсе оленьи тропы.
— Старалась пройти незамеченной? — предположила Женечка.
— Ага. Скрывается от папарацци. С фотографией тут пока не очень. Живопись еще не расцвела. Остались папарацци-ваятели с резцами и мраморными глыбами под мышкой. Жень, ты, когда подопечную все же отыщешь, проверь, может, она головой ударилась? Это где-то по твоей части.
— Хорошо, я проверю. А с монтенегром что делать? Уйдет ведь!
— Да шо с ним делать? Эйфелеву башню еще не построили, Лувр тоже, из всех парижских достопримечательностей только вонь и осталась. В общем, занимайся Брунгильдой. Этого дяденьку-потеряшу Бастиан примет. Валет, ты там уже изготовился к нападению на невинную жертву?
— Да, только у меня тут, — менестрель замялся, — ближневосточник.
— А если без мозговых вывихов? — с подозрением уточнил Лис. — Ты ведь, кажется, с коня не падал.
— Ну, как бы это так сказать? Лицо ближневосточной национальности. Мустафа, одним словом. Похоже, он что-то принес. Говорит со стражником, указывает на коробку. Сейчас я подойду поближе.
— Давай, только не сильно отвлекайся. Не пропусти беженца. Ладно, работаем по плану, — подытожил Лис. — О, кстати, Женя, похоже, ты была права. У ворот резиденции его кесарского величества отирается Фрейднур, так шо вполне может быть, и Брунгильда где-то здесь.
— Мастер Рейнар! — исполин-северянин с радостной улыбкой бросился к Лису. — Тут говорят, вы с моим господином куда-то пошли?
— Было дело, — кивнул Сергей. — И что с того?
— Так может, знаете, где он теперь? Тут его люди ищут.
— Надо же! У нас люди обычно ищут что-нибудь полезное. А мажордом-то им на что?
— Такое, в общем, дело, — замялся десятый сын Зигмунда. — Люди на берегу тело нашли. Все в воде. Должно быть, утоп.
— Основной причиной смерти являлась жизнь, — пробормотал Лис. — У вас тут что, каждого утопленника у майордома Нейстрии регистрируют?
— Нет, конечно, — смутился Фрейднур. — Но у этого рука в кулак была сжата…
— Это сильно меняет дело, — лицо Сергея приобрело нарочито серьезное выражение. — А пальцы на левой ноге он, часом, крестом не держал?
— Про то они ничего не сказали. — Гигант задумчиво почесал затылок. — Я пойду спрошу.
— Стой! Куда собрался? Шо там с кулаком не так?
— В нем фибулу нашли. Вроде свернувшийся дракон, а игла — точно копье, его пронзающее. Совсем такая, как носили комисы… — он поежился, — ну, той еще Брунгильды.
Лис полез в поясную суму, в которой все эти дни лежал снятый с мертвого берсерка знак личного отряда гарпии. Слова: «Такая, что ли?» — застряли у него в горле. Чуткими пальцами лучника он ощупал каждый лежащий там предмет. Фибулы не было. «Вот так номер! — мелькнуло у него в голове. — Еще сегодня утром, когда укладывал туда снятый с врага амулет, эта застежка для плаща валялась там. Куда же она могла деться? Стоп!» — Он восстановил ощущения, совсем недавние, этого часа. В лавке ювелира он на ощупь вытаскивал за шнурок странный камень. Свернувшегося дракона не было. Точно не было! Проклятье! Какой-то ловкач умудрился вытащить никому не нужную штуковину у него из-под носа. Затем, что уже ни в какие ворота не лезет, — пойти и утопиться от счастья.
— Так, — лицо мастера Рейнара приняло не свойственное ему жесткое выражение. — Где этот ихтиандр-недоучка?
— Вы что же, его знаете? — обрадовался Фрейднур.
— Нет. Однако мечтаю познакомиться, — процедил Лис.
— Но он же мертв.
— Когда это мне мешало? Ну, помер человек, его глубоко личное дело. Шо ж теперь — с ним не здороваться?
Такой подход к вопросам жизни и смерти привел Фрейднура в замешательство. Он чуть отстранился, понимая, что многого еще не знает о мастере Рейнаре.
— Ну-ка, кто тут от него приходил? Давай, показывай! — между тем командовал Сергей.
— Да вон, — могучий северянин мотнул головой. — Те двое, что с берега, сидят под стеной.
— Спасибо, друг! — Лис хлопнул ошалевшего верзилу по плечу. — Ты очень помог следствию. Теперь надо помочь и причине. — Он повернулся к рыбакам: — Эй, вы двое, бегом ко мне!
Услышав начальственный окрик, люди вскочили с места и бросились на зов.
— Где тело?
Неизвестные переглянулись, решая, стоит ли выкладывать неведомому вельможе страшную весть о сегодняшней находке или все же дождаться самого майордома. Но время шло, сидя под стеной среди заполненного воинственными баронами двора рыбы не наловишь, и свидетели преступления не стали молчать.
— Мы его пальцем не трогали, — заявил первый. — Вот, как Бог свят!
— Точно-точно! Он правду говорит, — закивал второй. — Мы — рыбаки.
— Да будь вы хоть апостолы Петр и Андрей собственной персоной, я вас ни в чем и не обвиняю. Тело где?
— Там, на берегу. Его наш младшак охраняет, — пояснил старший из говоривших. — Мы от дома к реке спустились сети ладить. Они, извольте понять, на утреннем лове за корягу зацепились. Только подошли, а глядь — у самой кромки воды этот лежит. Весь мокрый, рука в кулак зажата.