Кто-то бросился вон из помещения, наверное, за стульями.
– Да что это за нахальство такое? – возмутился какой-то господин.
– Доча, что это за сборище? – интересуюсь у Мариночки.
– Это, мамочка, те, кто желает войны между светлыми и темными. Те, кто пытаются убить моего сына.
Сколько же ненависти и бессильной ярости в голосе ребенка! У меня сердце екнуло. Нет ничего хуже, чем страдания материнского сердца. Мариночка моя тоже мама, уж я-то ее понимаю, саму от злости потряхивает.
Перевожу взгляд на толпу.
– Наконец-то и мы удостоились внимания Властительницы, – поклонился капюшон.
– Кто ты, тварь? – шипит ребенок. Она всегда была несколько несдержанной на язык и слегка буйной. Гены.
В этом сумраке мои уставшие глаза не способны различать присутствующих. Пытаюсь незаметно подойти к обладателям плащей.
– Грубо, Властительница, очень грубо, но я не в обиде. Кстати, даже не пытайся бежать. Пентаграмма настроена на твою кровь. Выйти даже тебе с твоим могуществом не получится. Ни одному существу с каплей твоей крови.
– Что же ты раньше молчал? – возмутилась я, пытаясь вернуть стоящую за чертой пентаграммы родную конечность. А я по незнанию почти покинула территорию странных символов.
Оступившись, я неловко взмахнула рукой с зажатой в ней Тефалей.
– Мама! – орет дочь.
Взрыв.
А потом была мысль. Не доставлю я такого удовольствия зятю. Не дождется. Да и чертей бросать не хочется.
Рано или поздно сознание покидает даже сильных людей. Вот и я не стала исключением.
Очнулась я на жестком полу. Голова лежит на коленях ребенка.
– Доча, в следующий раз попроси своих знакомцев не играть с пиротехникой.
– Мам, это твоя сковородка. Да отпусти ты ее, а то все время, пока была без сознания, из рук утварь не выпускала.
– А что с Тефалей? – насторожилась я.
– Барьер призывной пентаграммы оказался несовместим с твоим артефактом. Кстати, где ты ее взяла?
– Оборотни подарили, – ответила я. – А что с сатанистами? – решила принять правду на грудь.
– Без сознания, ранены, погибших нет. Жаль. Но и за это спасибо, – взгрустнул ребенок.
– А со мной что?
– Все хорошо. Я тебя подлечила. – И она счастливо улыбается.
– Знаешь что, доча, давай-ка ты мне расскажешь все по порядку.
Ну, она и рассказала.
– Меня же призвали мир спасти. От войны между светлыми и зарвавшимися темными. Каждый использовать норовил в своих целях. А тут Азар. И все, пропала я. И отец. Я-то думала, он погиб. Ты же всегда говорила, какой он хороший, он действительно такой, правда, иногда бывает не прав. И вот – свадьба. А потом Дан родился. Я так счастлива была. В политику не лезла, а зря. Если бы раньше вмешалась… Пока не случилось первое покушение. Помнишь, я как-то под утро домой заявилась? Ты тогда сказала, что я все пойму, когда собственные дети будут. Мам, я такая дура была. Я слабая, сына защитить не смогла и душу свою потеряла. Я не лучше этих. – Кивок в сторону еле различимых тел на полу.
– Доча, я всегда тебе говорила, что за семью нужно бороться. Ради семьи, ради любимых биться надо до последнего хрипа врага.
– Мамочка, я так не хотела Дана оставлять. Думала, умру прямо на твоем пороге. – Чувствую, что ребенка трясет. – Мне сон снится каждую ночь, что я с сыночком бегу и нас все же настигают, а самое страшное, что в ту ночь у меня случился выкидыш.
Я молча слушала, давая ей выговориться и выплакаться.
– Я тогда решила оставить сына с тобой. Меня Азар с отцом уговорили тебе ничего не говорить, пока Дан старше не станет. Да и подготовить тебя нужно было морально, чтобы здоровье не пострадало. Потом я даже рада была, что ты не знаешь. Вы так счастливы были, и у тебя за меня сердце не болело, и я уверена, что вы в безопасности.
– Почему с нами не осталась? – спрашиваю прямо.
– Опасно было. Меня в этот мир уже призвали по крови, повторить сложно, но возможно, как видишь. На Дане защита, Азар ставил на пару с папой. Про тебя те твари не знали. Да и простого смертного вызвать сложно, а через меня могли на вас выйти. Мы к вам выбирались-то раз в год, когда две звезды становятся в ряд, тогда ни одна магическая следилка не работает.
– И как же я здесь оказалась?
– А ты, мамочка, уже не простой человек. Ты теперь бессмертный человек. Асхол постарался. Прости, не уследила. – Горечь, которая слышалась в ее голосе, заставила мое сердце сжаться.
– Кто? – Голос не слушался. Но дочь поняла.
Оказывается, ребенок такое пережил, а я даже не знала. Ну, ничего, теперь я рядом.
– Мы не знаем, подозреваем всех. Я в политику влезла, между светлыми и темными, как буфер. Мам, я такие вещи делала, которыми нельзя гордиться.
– Доча, на твоего мужа ни в чем нельзя положиться, даром что Темный Властелин! Не переживай, у меня уже есть план. Для начала предлагаю допросить выживших. Ты не могла бы связаться со Старшей Рода дроу? Только тайно, чтобы засечь невозможно было?
Заговорщики
– Первый, Второй не выходит на связь, – рапортовал Третий.
– Что значит – на связь не выходит? – встрепенулся Первый.
– Я пытался послать заклятие-следилку, но ничего, кроме криков и стонов, не разобрал.
– То есть как – крики и стоны? – не понял Первый.
– А вот так. Еще успел услышать фразу: «Да, госпожа. Все что угодно, госпожа. Позвольте поцеловать ваш сапог».
– Что, прямо так и говорили? – не поверил Первый.
– Прямо так, с придыханием, а потом заклятие распалось.
– Другими словами, план по похищению наследника и Властительницы провалился, – задумчиво произнес Первый.
– Послать подмогу?
Первый молчал.
– Пошли разведку, – все же ответил он.
Разведка
Шпионы были недовольны своим заданием. Им хотелось настоящей работы – например, в чертогах Светлого Императора. Но их отправили проверить работу каких-то агентов средней руки, нервы с такой работой не пощекочешь. И вот крадутся они по темным запыленным коридорам, тихо зверея от жгучего желания чихнуть, а навстречу им молоденькая симпатичная дроу в черных кожаных доспехах, так притягательно обтягивающих фигурку.
– О, ребятки! – воскликнула дроу без малейшего акцента. – Ирва! У нас пополнение! – взвыла ушастая дрянь.
И пожалуй, шпионы испугались бы шума, если бы они не находились в тайном проходе, хорошо изолированном от основных помещений.
– Где? – вынырнула из-за поворота девушка с невероятно синими глазами.