В мозгу лейтенанта словно сверкнула молния. Все разом встало на свои места. Декер довольно ухмыльнулся — о таком успехе он не мог даже и мечтать.
Малькольм опять заорал.
— Этих двоих — в разные машины, — приказал Декер. — Оформить аресты на каждого персонально, посадить в отдельные камеры. Смотрите, чтобы их адвокаты не общались между собой. И про руки не забудьте.
— Тебе кого — крикуна или засранца?— спросил Кондор у Марка.
— Давай засранца.
— Арни, — окликнул Майерхофа Декер, — когда закончишь с парафиновым тестом, выдай ему какую-нибудь чистую одежду, и пусть он приведет себя в порядок, прежде чем вы начнете оформлять на него бумаги. Не надо полностью растаптывать его чувство собственного достоинства.
Малкольм и Шон оказались сообразительными ребятами — они немедленно потребовали встречи со своими адвокатами.
— Никаких проблем, парни, — сказали им сотрудники, оформлявшие арест, — только сначала нам надо вас сфотографировать.
В отделении царило оживление, граничащее с суетой. Шутка ли — двадцать один арестованный, вещественные доказательства в виде нескольких фунтов конфискованных наркотиков и отдельно оформленное огнестрельное оружие. Назревал серьезный скандал — почти все задержанные были из весьма богатых и влиятельных семей. Сотрудники отдела по борьбе с наркотиками пребывали в приподнятом настроении, родители арестованных кипели от бешенства. Декер, не обращая ни на кого внимания, занимался делом.
Поскольку камер в Девонширском отделении на всех не хватило, часть задержанных сразу же отправили в отделение Ван-Нуйс. Там же на них должны были оформить и протоколы задержания. С головой погрузившись в заполнение всевозможных бланков и формуляров, Декер получил возможность допросить Малкольма Кэри лишь через несколько часов после окончания операции. Он решил провести допрос вместе с Мардж.
Войдя в камеру предварительного заключения, лейтенант обнаружил, что одетый в голубоватого цвета тюремную робу Кэри, еще недавно бившийся в истерике в руках сотрудников из отдела по борьбе с наркотиками, сидит, удобно устроившись на стуле, и, потягивая из стакана воду, преспокойно дымит сигаретой. Квадратное лицо, высокий лоб, массивная нижняя челюсть с пробивающейся щетиной. Тонкие, сильно изогнутые брови. Короткий ежик каштановых волос, тусклые голубые глаза. Впрочем, глаза Малкольма Кэри нельзя было назвать пустыми. Они еще не стали похожими на ко всему равнодушные глаза матерого преступника — Декер знал, что такими они станут много позже.
Поскольку Малкольм уже был совершеннолетним, его родителям не разрешили присутствовать при допросе. Отец, однако, прислал ему в помощь Руперта Флейма — известного адвоката, специализирующегося на уголовных делах. Флейм, которому на вид было чуть за пятьдесят, брал такие гонорары, что, по всей вероятности, привык отдавать за стрижку сумму, равную месячному жалованью лейтенанта Декера. Среднего роста и сложения, с седыми волосами, карими глазами и красноватым, идеально выбритым лицом, адвокат производил впечатление преуспевающего человека. Одет он был в превосходно сшитый темно-синий двубортный костюм с блестящими металлическими пуговицами.
Декер сел и переглянулся с Мардж. Детективы ждали, что скажет адвокат.
— Перед вами ребенок... — начал Флейм.
— Ему уже исполнилось восемнадцать, — поправила адвоката Мардж. — Два месяца назад.
— Он не тот, кто вам нужен.
— А кто нам нужен? — поинтересовалась Мардж.
— Вам нужна крупная рыба. Если хотите ее поймать, предложите мне что-нибудь, — сказал Флейм. — Парень не произнесет ни слова до тех пор, пока вы этого не сделаете.
— А вы знаете, что у нас есть на вашего клиента, мистер Флейм? — спросил Декер.
— Да, знаю.
— Если начинать с самого серьезного, то за ним числятся две попытки убийства сотрудника полиции...
— Я принял вас за грабителей, приятель, — вставил Малкольм.
— Мы вполне внятно представились, Мэл, — возразил Декер.
— Я этого не слышал.
— Малкольм, у тебя в руках был пистолет. Мало того, ты из него стрелял. Парафиновый тест не обманешь.
— Он был очень напуган, детектив, — сказал Флейм. — Из-за этого он не мог адекватно оценить обстановку.
— У него было двадцать приводов за продажу наркотических веществ, пять приводов за их хранение...
— Все было подстроено, приятель. Полицейские сами насовали мне пакетов в карманы.
— За ним также числится один случай сопротивления при аресте, безответственное обращение с оружием — а именно, стрельба — и, собственно говоря, незаконное хранение этого самого оружия.
— Торговцев наркотиками никто не любит, — заметила Мардж и повернулась к арестованному — Мэл... Я могу называть тебя так?
— Можете называть меня «дорогой», — ухмыльнулся Малкольм.
— Лейтенант, послушайте меня, — снова вмешался Флейм. — Малкольму действительно уже исполнилось восемнадцать. Но в эмоциональном плане он еще ребенок, глупый ребенок..
— Умственно отсталый, — вставил Кэри.
— Заткнись, красавчик, если тебе дорога твоя задница! — рявкнул адвокат.
К удивлению Декера и Мардж, Малкольм Кэри покраснел и умолк.
Руперт Флейм вздохнул и продолжил:
— Как вы уже успели убедиться, этот молодой человек весьма несдержан на язык. Он глуп, нагл и слишком любит болтать. Но стоит на него прикрикнуть, как он тут же превращается в ягненка. — Говоря, адвокат сверлил Малкольма Кэри стальным взглядом. — Безропотно подставляет спину под удары. Из-за этого с ним и стряслась беда, лейтенант. Он начал торговать наркотиками, чтобы почувствовать себя большим человеком, возвыситься над своими товарищами по колледжу. Да и продавал-то он так, по мелочи — какие-нибудь несколько сигарет с марихуаной.
— Классический святой...
— Мы признаем, что Малкольм начал продавать марихуану по собственной инициативе. Но уже через несколько недель он увяз в этом деле по самые уши, лейтенант. Он связался с очень нехорошими людьми. Тот, кому дорога жизнь, предпочитает с ними не связываться.
— Угу, — буркнул Декер. — Между прочим, ваш святой греб от этих людей по тысяче или по две в месяц.
— Он торговал наркотиками не из-за денег, — сказал Флэйм. — Да, Малкольм продолжал свой противозаконный бизнес — мы и это признаем. Но теперь уже не потому, что хотел как-то выделиться среди других. Он продавал наркотики, потому что боялся, что какое-нибудь животное запихнет ему в глотку его же собственный член.
— Теперь я понимаю! — саркастически воскликнула Мардж. — Значит, его силком заставили заколачивать по две тысячи долларов в месяц. Неплохо придумано, господин адвокат.
— Это правда, детектив, — настаивал Флейм. — Когда Малкольм пытался отойти от дел, ему начинали угрожать, даже избивали. Мы можем это доказать.