— Если не хотите, можете не отвечать на мой вопрос, который мне, пожалуй, не следует вам задавать. Но я все же спрошу. Вы сами принимали когда-нибудь прозак?

— Я охотно отвечу на ваш вопрос, — проговорил Эдвард. — Я какое-то время принимал его пару лет назад. Тогда умер мой отец, и у меня началась небольшая депрессия. Я не ожидал, что моя реакция на его смерть будет такой тяжелой, учитывая наши с ним непростые отношения. Один коллега посоветовал принимать прозак, и я последовал его совету.

— Прозак помог ликвидировать депрессию?

— Помог. Я в этом убежден, — ответил Эдвард. — Это произошло не сразу, но со временем. Однако самое интересное, на фоне приема прозака у меня появилась несвойственная мне напористость. Я не рассчитывал, что она проявится в результате лечения, поэтому такой необычный эффект нельзя считать эффектом плацебо. Несмотря на его неожиданность, этот эффект тоже пришелся мне по вкусу.

— А были ли какие-нибудь побочные эффекты? — спросила Ким.

— Очень легкие. Но в них не было ничего ужасного. В сравнении с депрессией это ничего не значащая мелочь, на которую не стоило обращать никакого внимания.

— Интересно, — искренне проговорила Ким.

— Надеюсь, мое признание в том, что я принимал психотропные лекарства, не встревожило вас, что вполне возможно, учитывая ваш фармакологический пуританизм.

— Не говорите глупостей, — рассердилась Ким. — Как раз наоборот, я уважаю вашу прямоту. Кроме того, кто я такая, чтобы судить вас? Я никогда не принимала прозак, но, учась в колледже, я лечилась у психотерапевта. Так что мы квиты.

Эдвард рассмеялся.

— Ну, приехали! — воскликнул он. — Значит, мы оба психи!

Они нашли маленький скромный ресторанчик, где подавали свежую рыбу. Все места в зале были заняты, и им пришлось сидеть за стойкой бара. Они ели печеную рыбу и пили ледяное пиво. На десерт заказали старинный индейский пудинг и мороженое.

После шумной атмосферы ресторана на обратном пути в имение они наслаждались тишиной в машине. Въезжая в ворота, Ким заметила, что Эдвард явно нервничает. Он ерзал на месте и часто откидывал со лба волосы.

— Что с вами? — спросила Ким.

— Все в порядке, — ответил он заикаясь.

Ким остановилась рядом с машиной Эдварда, притормозила, но не стала выключать двигатель. Она ждала, понимая, что у него что-то на уме.

— Вы не хотите заехать ко мне на обратном пути? — наконец выпалил он.

Это приглашение поставило Ким в затруднительное положение. Она понимала, какого труда и мужества потребовали от Эдварда эти слова, и не хотела, чтобы он чувствовал себя отвергнутым. В то же время она знала, что завтра ей придется заниматься тяжелыми больными и надо быть в хорошей физической форме. Наконец ее профессионализм победил.

— Мне очень жаль. Но сегодня уже слишком поздно, я очень устала, а завтра мне надо вставать в шесть часов. Потом, я учусь в вечерней школе, и сегодня мне еще надо сделать домашнее задание, — добавила она, пытаясь смягчить свой отказ.

— Но еще рано, только начало десятого, — настаивал он. Ким удивилась такой настойчивости и почувствовала неловкость.

— Мне кажется, что мы взяли слишком быстрый для меня темп, — сказала она. — Мне с вами очень легко и приятно, но я не хочу форсировать события.

— Да, конечно, — согласился Эдвард. — Совершенно очевидно, что я с вами тоже очень хорошо себя чувствую.

— Мне очень нравится ваше общество, — продолжала Ким. — На этой неделе я свободна в пятницу и субботу, так что если это не помешает вашей работе, то…

— Может, мы пообедаем в четверг? — спросил Эдвард. — И вы не будете в этот вечер делать уроки?

Ким рассмеялась.

— Я с удовольствием пообедаю с вами. Думаю, что к тому времени я наверняка справлюсь со своими домашними заданиями.

4

Пятница, 22 июля 1994 года

Ким несколько раз моргнула и окончательно открыла глаза. В первый момент она никак не могла сообразить, где находится. Незнакомые оконные занавески скупо пропускали и без того не слишком яркий утренний свет. Повернув голову и увидев спящего рядом Эдварда, она сразу все вспомнила.

Инстинктивно Ким закрылась до подбородка простыней. На новом месте она чувствовала себя неловко и неуютно.

«Какая же ты лицемерка!» — мысленно сказала она себе.

Прошло всего несколько дней с тех пор, как она говорила Эдварду, что не хочет торопить события, и вот, пожалуйста, она просыпается в его постели. Еще никогда отношения с мужчинами не заканчивались у нее такой скорой интимной близостью.

Решив одеться, пока Эдвард не проснулся, Ким попыталась осторожно выскользнуть из постели. Попытка не удалась. Отвратительный маленький белый терьер Эдварда по кличке Буфер громко зарычал и оскалил зубы. Сидя у изножья кровати, он явно стерег каждое движение гостьи.

Эдвард проснулся, сел, пинком отпихнул собаку от кровати и со стоном снова повалился на подушку.

— Который час? — пробурчал он, не открывая глаз.

— Начало седьмого.

— Почему ты так рано проснулась? — спросил он.

— Я уже привыкла, — ответила Ким. — Я всегда просыпаюсь в это время.

— Но ведь мы легли почти в час.

— Это не имеет значения, — сказала Ким. — Прости, пожалуйста, мне просто не надо было у тебя оставаться.

Эдвард открыл глаза и внимательно посмотрел на Ким.

— Тебе неудобно здесь? — спросил он. Ким кивнула.

— Мне очень жаль, что так произошло, не надо было тебя уговаривать остаться.

— Это не твоя вина, — возразила Ким.

— Но ты же хотела уйти, значит, это моя вина, — настаивал Эдвард.

Они обменялись короткими взглядами и одновременно улыбнулись.

— Мы, кажется, начинаем повторяться, — не погасив улыбки, произнесла Ким. — Мы снова начали наперегонки извиняться.

— Это было бы очень смешно, когда бы не было так грустно, — проговорил Эдвард. — Я надеялся, что хоть теперь-то нам удастся сдвинуться с мертвой точки.

Ким повернулась к нему и обвила его руками. Некоторое время они молчали, наслаждаясь объятием. Молчание нарушил Эдвард.

— Ты все еще испытываешь неудобство?

— Нет, — ответила Ким. — Мы просто поговорили о нем, и оно исчезло.

Когда Эдвард отправился в душ, Ким позвонила Марше, которая вот-вот должна была уйти на работу. Марша очень обрадовалась, услышав ее голос, но все же мягко упрекнула Ким за то, что та не позвонила ей накануне вечером и не предупредила, что не придет ночевать.

— Да, мне, конечно, следовало позвонить, — признала Ким.