Ким попыталась отвлечь его, рассказав, что у них сегодня на обед. В ответ он прохрюкал что-то нечленораздельное и скрылся в ванной. Ким сунула рис в микроволновую печь.
— Эту чертову лабораторию можно было бы запустить очень быстро, если бы эти идиоты умели согласовывать свои действия, — прокричал Эдвард, перекрывая шум текущей воды.
Ким налила в бокалы вино и отнесла их в спальню, куда? Эдвард направился, вымыв руки. Взяв один бокал, Эдвард сделал глоток.
— Единственное, чего я хочу, это приступить к контрольным испытаниям «ультра», — проговорил он. — У меня создается впечатление, что все хотят мне помешать и все время суют палки в колеса.
— Мне надо тебе кое-что сказать. Конечно, сейчас не самое лучшее время для этого… — Ким поколебалась несколько секунд, — но боюсь, что подходящего времени я не дождусь никогда. У нас с тобой не организован переезд, a первое сентября уже на носу. Я собираюсь поговорить с тобой на эту тему уже почти две недели.
Эдвард взорвался. Размахнувшись, он швырнул бокал с вином в камин, где тот со звоном разлетелся на мелкие осколки.
— Не хватало еще, чтобы и ты давила мне на психику! — заорал он.
Он всей своей массой навис над Ким. Глаза его бешено расширились, на висках набухли вены, под кожей лица начали кататься желваки. Он сжимал и разжимал кулаки.
— Прости, пожалуйста! — в страхе выпалила Ким. Какое-то мгновение она была не в силах пошевелиться, парализованная ужасом. Она еще не знала Эдварда с такой стороны. Он был силен и при его росте мог сделать с ней все, что ему заблагорассудится.
Придя в себя, Ким бросилась из комнаты. Скрывшись на кухне, она стала размышлять, что ей делать дальше. Когда шок прошел, она решила ехать домой. Она пошла к выходу, но остановилась. На ее пути стоял Эдвард. К великой радости Ким, он совершенно преобразился. Вместо гнева и ярости на его лице были написаны смущение и раскаяние. В глазах выражение печали.
— Мне очень жаль, — сказал он. Эдвард заикался и с трудом произносил слова. — Сам не понимаю, что на меня вдруг нашло. Постоянное давление обстоятельств, хотя оно не может быть извинением. Я очень смущен и растерян. Прости меня.
Ким была тронута его искренностью. Она шагнула ему навстречу, и они обнялись. Пройдя в гостиную, они сели на диван.
— Обстановка ужасно меня подавляет, — пожаловался он. — Гарвард выражает мне свое недовольство и, что называется, катит на меня бочку, а я горю нетерпением снова заняться «ультра». Элеонор продолжает работу и получает обнадеживающие результаты. Но я меньше всего хочу выливать на тебя свое недовольство.
— Я сама уже дошла до ручки, — призналась Ким. — Переезд всегда действует мне на нервы. Да, кроме того, Элизабет не выходит у меня из головы. Я стала просто одержимой. Это какое-то навязчивое состояние.
— А я оставил тебя без всякой поддержки. И об этом я тоже очень сожалею. Давай будем более внимательными друг к другу, договорились?
— Прекрасная идея. И как это она пришла тебе в голову? — улыбнулась Ким.
— Мне следовало бы самому вспомнить о переезде, — повинился Эдвард. — Это ведь касается не только тебя, и ты не можешь и не должна заниматься всем в одиночку. Когда ты хочешь переехать?
— Мы должны освободить наши квартиры к первому сентября, — напомнила Ким.
— Отлично, итак, мы переезжаем тридцать первого августа, — решил Эдвард.
Среда, 31 августа 1994 года
Ким проснулась на рассвете, и сразу же началась суматоха переезда. В семь тридцать к ее дому подъехал грузовик, куда загрузили ее вещи. Потом фургон отправился к дому Эдварда за его имуществом. Когда в контейнер погрузили последнее кресло, он оказался заполненным до отказа.
В имение Ким и Эдвард ехали каждый на своей машине, прихватив с собой животных. Когда они прибыли на место, произошла первая встреча Шебы и Буфера. Так как оба были примерно одной весовой категории, схватка закончилась вничью. После этого звери разошлись и больше не обращали друг на друга никакого внимания.
Когда они начали вносить вещи в коттедж, Эдвард удивил Ким предложением поселиться в разных спальнях.
— Почему? — изумилась Ким.
— Потому что сейчас я не в себе, — пустился в объяснения Эдвард. — Я не могу спокойно спать, когда происходят всякие вещи, которые действуют мне на нервы. Если мы будем спать отдельно, то, когда я не смогу заснуть, я просто включу свет и почитаю, чтобы успокоиться.
— Но этим ты меня не побеспокоишь, — попробовала настаивать Ким.
— Последние несколько ночей ты провела у себя дома, — проговорил Эдвард. — Скажи, ты спала лучше, чем у меня?
— Нет, — ответила Ким.
— Ну, значит, мы с тобой разные люди, — заключил Эдвард. — Лично я спал лучше. Я стану чувствовать себя спокойнее, если буду знать, что не мешаю тебе спать. Но как бы то ни было, это явление временное. Вот откроется лаборатория, все успокоится, и мы переедем в одну спальню. Ты меня понимаешь?
— Наверное, да, — ответила Ким, стараясь скрыть разочарование.
Разгрузка мебельного фургона продвигалась намного быстрее, чем погрузка, и скоро коттедж оказался заполненным коробками и беспорядочно расставленной мебелью. После того, как все вещи были внесены в дом, Ким расписалась в квитанции, грузчики сложили свои приспособления в кузов, сели в кабину и уехали.
Не успел фургон скрыться из виду, как Ким заметила, что из-за деревьев показался «мерседес», который на большой скорости приближался к дому. Ким сразу же узнала машину. Это был автомобиль Стентона. Идя открывать дверь, Ким крикнула Эдварду, что к нему пожаловали гости.
— Где Эдвард? — Стентон не стал тратить время на приветствия.
— Он наверху. — Ким показала рукой через плечо. Стентон проскочил мимо нее и крикнул Эдварду, чтобы тот спускался вниз. Стентон остановился в холле, уперев руки в бока и притопывая правой ногой. Он был явно чем-то возбужден.
Ким последовала за Стентоном. Зная неустойчивое состояние психики Эдварда, она опасалась, что Стентон сейчас окончательно выбьет его из седла. Стентону никогда не было дела до чувств окружающих его людей.
— Спускайся сюда, Эдвард! — еще раз крикнул Стентон. — Нам надо потолковать.
На верху лестницы появился Эдвард.
— Что случилось? — спросил он, медленно спускаясь вниз.
— Ничего особенного, — с сарказмом отозвался Стентон. — Кроме того, что ты сжигаешь наш капитал, как в паровозной топке. Ты вышел из-под контроля. Эта лаборатория уже обошлась в немыслимую сумму. Что ты здесь творишь? Инкрустируешь сортиры бриллиантами?
— О чем это ты? — воинственно спросил Эдвард.
— Обо всем! — выкрикнул Стентон. — Я начинаю думать, что ты привык работать на Пентагон. Все, что ты заказываешь, стоит необычайно дорого.