— Да, все произошло очень быстро и неожиданно. Каков натиск!
Ким подошла к окну. Эдвард и Буфер топали через поле. Эдвард подобрал палку и бросил ее вперед. Буфер кинулся подбирать ее.
— Он стал более дружелюбным с тех пор, как я работал под его началом, — сказал Киннард. — Ты оказываешь на него благотворное влияние. Он всегда был очень скованным и серьезным. Ужасный педант.
— На него оказывали в последнее время сильное давление. — Ким все еще смотрела в окно. В поле Эдвард забавлялся игрой с Буфером.
— Его поведение всегда было трудно предсказать, — продолжал Киннард.
Ким обернулась к нему. Она покачала головой и нервно потерла лоб.
— Зачем я на это согласилась? — спросила Ким. — Не очень-то мне нравится, что в замке будут жить люди Эдварда.
— Сколько их? — поинтересовался Киннард.
— Пятеро.
— Замок пустует?
— Там никто не живет, если ты это имеешь в виду, — ответила Ким. — Но нельзя сказать, что он пустует. Хочешь посмотреть?
— Конечно.
Пять минут спустя Киннард стоял в центре огромного зала. На его лице было написано, что он не верит своим глазам.
— Теперь я понимаю твою озабоченность, — согласился он. — Это же настоящий музей. Обстановка просто поражает воображение. Я никогда в жизни не видел такой богатой драпировки. Сколько же на нее пошло ткани!
— Эта драпировка изготовлена в двадцатые годы, — пояснила Ким. — Мне говорили, на нее ушло несколько тысяч ярдов.
— Елки-палки, здесь ее не меньше полумили! — восхищенно проговорил Киннард.
— Мы с братом унаследовали этот замок от дедушки. У нас нет ни малейшего представления, что с ним делать. И я не знаю, как мои отец и брат отнесутся к тому, что здесь будут жить посторонние люди.
— Давай посмотрим, где они будут жить, — предложил Киннард.
Они осмотрели оба крыла. В каждом оказалось по четыре спальни с изолированными друг от друга выходами на улицу.
— У каждой спальни своя лестница и свой вход. Им не придется заходить в дом, чтобы туда попасть, — констатировал Киннард.
— Это большая удача, — согласилась с ним Ким. Они стояли в этот момент в одной из спален для слуг. — Может быть, все будет не так уж плохо. Трое мужчин будут жить в этом крыле, а две женщины — в крыле для гостей.
Киннард заглянул в ванную.
— Ага, — произнес он. — Ким, иди сюда! Она подошла.
— Что случилось?
— В бачке нет воды. — Киннард показал на унитаз. Он потянулся к раковине и открыл кран. Воды не было. — Наверное, забились трубы, — предположил Киннард.
Они проверили другие туалеты в крыле для слуг. Воды не оказалось нигде. Перейдя в крыло для гостей, они убедились, что там вода была.
— Придется вызывать водопроводчика, — вздохнула Ким.
— Может, все намного проще. Возможно, вода просто перекрыта, — предположил Киннард.
Покинув крыло для гостей, они спустились в центральную часть дома.
— Пибоди-Эссексскому институту может очень приглянуться этот дом, — произнес Киннард.
— Они бы с удовольствием наложили лапу на содержимое чердака и винного погреба, — уточнила Ким. — Они буквально забиты старыми бумагами, письмами и документами. Их там порядочно накопилось за триста лет.
— Вот бы посмотреть, — выдохнул Киннард. — Ты не возражаешь?
— Нисколько, — ответила Ким. По лестнице они поднялись на чердак. Ким открыла дверь и жестом пригласила Киннарда войти за ней. — Добро пожаловать в архивы Стюартов.
Киннард вошел в центральный проход, оглядывая кипы старых бумаг. Он молча качал головой. Зрелище подавило его.
— Мальчишкой я любил собирать марки, — промолвил он, наконец. — Я каждый день мечтал найти такое место, как это. Здесь столько можно открыть!
— В погребе лежит еще столько же. — Ким нравилось наблюдать восторг Киннарда.
— Я бы мог, не вылезая, провести здесь целый месяц, — сказал он.
— Вот я так и сделала — провела здесь целый месяц, — проговорила Ким. — Я искала упоминания о моей прародительнице, Элизабет Стюарт, которая была арестована в 1692 году по обвинению в колдовстве во время охоты на ведьм в Салеме.
— Ты не шутишь? — спросил Киннард. — Это дело кажется мне очень захватывающим. Ты же помнишь, что в колледже моим любимым предметом была история Америки.
— Прости, я забыла.
— Пока я был тут в командировке, я облазил все места, связанные с салемскими ведьмами, — продолжал Киннард. — Ко мне в гости приезжала моя мамочка, и мы ездили вместе с ней.
— А почему ты не пригласил блондинку из приемного отделения? — спросила Ким. Она прикусила язык, но было поздно.
— Не смог. Она заболела и уехала домой, в Огайо. А как твои дела? Я вижу, твои отношения с доктором Армстронгом развиваются великолепно.
— Всякое бывает, — туманно ответила Ким.
— Каким образом твоя прапрабабушка оказалась вовлеченной в салемское колдовство? — спросил Киннард.
— Она проходила по делу как ведьма, и ее казнили, — пояснила Ким.
— Как получилось, что ты никогда мне об этом не рассказывала?
— Это была страшная тайна, — смеясь, ответила Ким. — Нет, серьезно, моя мать запретила говорить об этом кому бы то ни было. Но теперь все изменилось. Докопаться до самой сути происшедшего с Элизабет стало моим долгом, если хочешь, можешь назвать это крестным путем.
— И.как успехи на этом поприще?
— Кое-какие успехи налицо, — заверила Ким. — Но здесь очень много материала, и поиски заняли и еще займут намного больше времени, чем я могла предположить.
Киннард взялся за ручку ящика бюро и вопросительно посмотрел на Ким.
— Можно?
— Ты мой гость.
Подобно большинству ящиков на чердаке, этот оказался доверху набит бумагами, конвертами и книжками. Киннард порылся в них, но не нашел на конвертах ни единой марки. Наконец он достал из ящика какой-то конверт и вынул оттуда письмо.
— Неудивительно, что на конверте нет марки, — сказал он. — Марки изобрели только в конце девятнадцатого века, а это письмо датировано 1698 годом!
Ким выхватила у него из рук конверт. Письмо было адресовано Рональду.
— Какой ты везунчик! — воскликнула Ким. — В поисках такого вот письма я гнула тут спину целый месяц, а ты пришел и тут же отыскал клад.
— Рад был тебе помочь, — галантно отозвался Киннард. Он передал ей и письмо.
Ким прочла его вслух.
12 октября 1698 года
Кембридж