— Во всем этом есть что-то неубедительное, — сказал капитан вполголоса.
— Что именно? — Де Сантис явно не хотел, чтобы кто-то разрушал реконструированную им картину преступления.
— Если, как утверждает многоуважаемый заместитель комиссара полиции, убийцы прибыли на место преступления в машине и на ней же отбыли, как они могли оказаться наутро неподалеку от шахты, придя туда пешком?
Заместитель прокурора в смятении уставился на него, как будто только сейчас обнаружил подложенную ему свинью. А между прочим, именно прокурор возлагал свои надежды на капитана Кау в момент выбора руководителя расследования от уголовной полиции. Биография капитана Кау говорила сама за себя. Теперь Де Сантис воздержался бы от восторженных комментариев по поводу решения своего начальника.
— Допустим, они возвратились на место преступления, чтобы проверить, не осталось ли каких-нибудь улик. Чтобы не попасться никому на глаза, они оставили машину в другом месте. Утром они не смогли бы въехать в шахту незамеченными. Спрятав машину в надежном месте, они отправились пешком, но, к несчастью, на обратном пути их заметили охотники.
— Мм… да, положим, — допустил Кау.
— Превосходно. Итак, мы определили план действий. В кратчайший срок следует установить личность убитого. Эта троица арабов должна быть арестована. И вы, капитан, найдете их прежде, чем ситуация выйдет из-под контроля.
— Мы сделаем все возможное, — ответил Кау, поднимаясь с кресла.
— И невозможное, — изрек Де Сантис. — Что же касается вас, заместитель комиссара, то мне бы хотелось, чтобы вы помогли патологоанатому сделать правильные выводы касательно причин смерти. И еще, представьте мне, пожалуйста, письменный отчет.
— Есть, — ответил Мормино и последовал за Кау, который уже стоял у двери.
— Да, и последнее, — благодушно заключил Де Сантис, — знаете ли вы, кто такой Марко Камби?
— Я не знаю, — ответил Кау.
— Никогда о нем не слышал, — подтвердил Мормино.
— Господа, вы меня удивляете. Это один из журналистов «Воче». Как вы можете его не знать?
— Ах да, сегодня утром я читал его статью, — вспомнил Кау. — Однако я уверен, что он не из отдела криминальной хроники и не занимается судебными проблемами юстиции, иначе за последние три года мы бы с ним пересеклись.
— Да, и я тоже, — эхом отозвался Мормино.
— Мне кажется, капитан, что господин Камби хочет задать нам работу. Однако история с подвалами больницы сейчас не главное. Наше приоритетное расследование — дело о выпотрошенном покойнике. Впрочем, все же не хотелось бы, чтобы все политические деятели города названивали бы мне, возмущенные бардаком в больнице. Займитесь этим. Я завел дело по поводу статьи господина Камби, содержащей намеки на нераскрытые уголовные преступления, которые совершаются в недрах больницы. Вам не помешало бы пообщаться с ним и осмотреть больничные подвалы, если у вас будет на то время и люди. Но прежде всего — расследование убийства.
— Слушаюсь, — согласился Кау. На самом деле минутой раньше Де Сантис намекнул ему, что подземелья больницы нужно пока оставить в покое.
— На этом все, господа, удачной работы, — пожелал им из-за двери зампрокурора.
— Всего доброго, — хором ответили карабинер и полицейский, которые счастливы были оказаться вне стен кабинета.
Они молча шли по коридору, пока капитан Кау не предложил выйти из боковой двери здания, чтобы не столкнуться с толпой, поджидающей у главного входа.
— И что вы обо всем этом думаете? — не вытерпел Мормино, возмущенный тем, в какое русло Де Сантис намеревался повернуть следствие.
— Давай перейдем на «ты», — предложил Кау. — Хотя мы впервые работаем вместе, мне уже приходилось сталкиваться с твоим отчетом по делу о душителе.
— Да, и преступника схватил ты.
— Но именно тебе пришла в голову мысль о том, что это был серийный убийца, целых двадцать пять лет разгуливавший на свободе. Никто не догадывался, что убийства взаимосвязаны. Без твоего рапорта прокурор не начал бы расследование. Я еще должен выразить тебе благодарность.
— Не стоит, — ответил Мормино.
— Значит, теперь мы на «ты»?
— Конечно.
— Можно задать тебе один вопрос?
— Это зависит от того, ответишь ли ты на мой, относительно этого случая.
— Я отвечу сразу же, — заверил Кау, — но прежде мне хотелось бы знать, что ты чувствовал.
— Когда?
— Когда обнаружил след убийцы, но сам не смог его арестовать.
— Ничего особенного, если тебя интересует именно это. Просто испытал интеллектуальное удовлетворение, и этого мне было вполне достаточно: ведь это я взял верный след. Чего не могу сказать сейчас по поводу того, что делает Де Сантис.
— Де Сантис только исполнитель, — сухо заметил Кау. — На самом деле я думаю, что твоя гипотеза правильна и что арестовать этих трех арабов, — если допустить, что мы найдем их, — плохая идея. Убийц было двое.
— Ты думаешь, что арабы невиновны?
— Вполне возможно. Но на данный момент я уверен лишь в том, что у меня нет никаких доказательств их вины, — уточнил Кау. — Однако найти их все равно нужно. Они являются важными свидетелями.
Мормино удивил ответ капитана. От человека, который избежал засады, устроенной мафией, спасшегося от пуль наемных убийц, прыгнув в море с мыса Монделло, обнаружившего убежище пятерых скрывающихся от правосудия членов «Коза ностра», он ожидал большего.
Паоло Мормино был прежде всего сицилийцем, а уж потом полицейским, и имел представление о том, что на острове не принято совершать аресты по приказу босса, следуя лишь предписаниям и букве закона, а умение отстоять собственную позицию вызывает уважение.
Однако… капитана карабинеров волнуют права трех арабов, вполне вероятно, нелегальных иммигрантов. Чувство восхищения, которое он испытывал к Кау, возросло, и Мормино решил высказаться более откровенно.
— Есть одна вещь, которую я не могу объяснить, — пробормотал он.
— Что именно? — заинтересовался Кау.
Тем временем они пересекли безлюдные коридоры и, пройдя мимо пустующих лестничных площадок, подошли к боковому выходу из Дворца правосудия. Кау поприветствовал охрану, открывшую дверь, и вышел на улицу. Мормино, пропустив капитана вперед, последовал за ним. Они молча перешли на противоположный тротуар, стремясь оказаться подальше от кричащей толпы, и, дойдя до угла, обернулись. Среди туник, бород и тюбетеек они разглядели мужчину, с виду вовсе не похожего на духовное лицо, которого окружали остальные манифестанты. Он призывал их сообща выкрикивать призывы по-итальянски:
— Мы требуем справедливости! Мы взываем к закону!
— Мы арабы, а не рабы!
— Ислам покарает вас!