— Интересно, чем Джошуа Форстеру удалось вас так запугать? Неужели он был настолько зол и ужасен? — со смехом спросил он. — Можно подумать, он настоящее чудовище.
Женевьева взглянула на Бенедикта. В ее взгляде читались душевная боль и укор.
— Я не хочу говорить о покойном муже. Это невыносимо, — дрожащим голосом проговорила она. — Не понимаю, почему вы упорно не желаете меня понять и оставить наконец эту тему.
Бенедикт сразу же пожалел о своей глупой шутке. Еще больше его выходка расстроила Женевьеву. Он ненадолго задумался, вспоминая, как часто видел Джошуа Форстера в обществе, хотя не был знаком с ним лично. Тот годился Бенедикту в отцы. Но он никогда не слышал, чтобы Джошуа был жесток по отношению к кому-либо. Правда, джентльмены из высшего общества вроде Джошуа умеют прятать свои секреты за закрытыми дверями. Бенедикт не знал, что этот тиран делал с Женевьевой, но одно то, что он заточил в глуши такую красивую, полную жизни молодую женщину, уже было, по его мнению, настоящим преступлением.
Бенедикт, нахмурившись, взглянул на Женевьеву. Он не мог в темноте разглядеть выражение ее глаз, тень, отбрасываемая капюшоном, почти полностью скрывала ее лицо. Он не знал, о чем она думает. Чтобы не расстраивать ее еще больше, Бенедикт поспешил перевести разговор на другую тему:
— А что вы имели в виду, когда говорили, что хотели бы как следует повеселиться и завести легкий флирт?
Женевьева подняла глаза. В ее взгляде опять читались упрек и душевная боль.
— Вы опять хотите посмеяться надо мной и моими мечтами? — с дрожью в голосе спросила она.
— И не думал над вами смеяться. Просто хотел узнать о ваших планах на этот сезон, чтобы сопровождать вас и уберечь от глупостей и ошибок.
— Неужели? — Женевьева с удивлением посмотрела на него.
— Да, говорю вам чистую правду, — вздохнул Бенедикт. Он понимал, что зря поддержал Женевьеву в желаниях, неприличных для молодой леди. Он должен был объяснить, что это нехорошо и ей следует вести себя скромнее. Но не смог устоять перед грустным, полным боли взглядом Женевьевы, которая вздрагивала при одном упоминании о покойном муже.
Женевьева внимательно посмотрела на Люцифера. Ожидала найти в его взгляде насмешку, но его глаза оставались совершенно серьезными. Более того, во взгляде она прочла сочувствие, понимание и искреннее желание помочь. Это так ее растрогало, что она решилась ему рассказать о своих планах.
— Я бы хотела посетить Воксхолл-Гарденз с каким-нибудь джентльменом. Всю жизнь об этом мечтала. Может быть, вы согласитесь сопровождать меня туда? Конечно, я знаю вас совсем недолго, но мне кажется, что вы благородный джентльмен и не позволите себе ничего плохого.
Бенедикт удивился:
— По-вашему, я буду вести себя как настоящий джентльмен, если пойду с вами в Воксхолл-Гарденз? Почему вы так в этом уверены? Ведь вы меня совсем не знаете.
Она неуверенно посмотрела на него:
— Значит, вы можете позволить себе что-нибудь лишнее?
— Нет, — тяжело вздохнув, проговорил он. — Я не сделаю вам ничего плохого. Удивляюсь тому, что вы способны пойти куда угодно с практически незнакомым мужчиной. Вы же не знаете моих истинных намерений. Удивительно, что за шесть недель сезона вы ни разу не попали в неприятную историю. Думаю, вам просто повезло.
— Вообще-то все эти шесть недель я выходила в свет со своими подругами Пандорой и Софией. Они всегда предупреждали меня, если рядом оказывался мужчина… с сомнительной репутацией, — призналась она.
Бенедикт знал, что недавно София и Пандора начали встречаться с его лучшими друзьями Данте и Рупертом. Теперь некому было предупреждать Женевьеву о том или ином нежелательном для нее знакомстве. Ее подруги слишком заняты своими романами.
— Значит, теперь вы будете оберегать меня от опасностей высшего света, словно падшего ангела? — смущенно спросила Женевьева.
— Я могу позволить себе провести с вами только один вечер. — Бенедикт пропустил ее слова о падшем ангеле. — У меня нет ни времени, ни желания следить за тем, чтобы вы не наделали глупостей во всем, что касается мужчин, по наивности и неопытности.
— Но вы будете следить за каждым моим шагом хотя бы один вечер?
В глазах Женевьевы мелькнул такой восторг, что Бенедикт опять не в силах был противостоять ей. В конце концов, она всего лишь собиралась отправиться с ним в Воксхолл-Гарденз, а не провести ночь.
— Конечно, если хотите, — сказал он.
— О, конечно же хочу! — с улыбкой воскликнула она. — Спасибо, Бенедикт. Как вы думаете, что мне надеть? Может быть…
— Вы вообще слышали, что я вам говорил? — довольно резко спросил он. Они направлялись к каретам. Он собирался посадить Женевьеву в ее карету и отправить домой. Там она будет в безопасности. А сам он планировал поехать в клуб. В этот вечер ему отчаянно хотелось выпить. — Я согласился сопровождать вас в Воксхолл-Гарденз, чтобы вы не наделали глупостей. И надеюсь, впредь вы станете умнее и осмотрительнее во всем, что касается мужчин.
— Может быть, надеть маски, чтобы нас никто не мог узнать? — как ни в чем не бывало продолжала Женевьева. — Это будет так забавно.
— Женевьева! — нетерпеливо воскликнул он.
— Что, Бенедикт? — спросила она, невинно глядя на него.
Бенедикт нахмурился. Эта рыжеволосая бестия — одна сплошная проблема. Он уже жалел, что заговорил с ней, когда они вышли из церкви после венчания, на котором были свидетелями.
Ему не давал покоя вопрос, почему он не хочет использовать Женевьеву в качестве прикрытия для своих шпионских дел. Ведь изначально он и собирался так поступить. Почему-то теперь стал относиться к Женевьеве не так, как к другим женщинам.
— Значит, завтра вечером пойдем в Воксхолл-Гарденз. Вы довольны? — Он строго посмотрел на Женевьеву. — Или вы имели в виду какой-нибудь другой вечер?
— Нет, завтрашний вечер вполне подходит, — кивнула она. — Значит, вы решили меня сопровождать? О, как это мило с вашей стороны!
— Мы побродим по саду часа два, а потом разъедемся по домам, — предупредил Бенедикт.
— А как насчет масок? Вы так и не ответили.
Он тяжело вздохнул, утомленный ее болтовней.
— Ну хорошо, если хотите, наденем маски, — нетерпеливо проговорил Бенедикт.
— О, конечно же! — воскликнула Женевьева, восторженно взглянув на него.
Он окинул ее осуждающим взглядом:
— Хочу предупредить — даже если мы наденем маски, нет никакой гарантии, что нас никто не узнает.
Женевьева удивленно подняла брови:
— Может быть, вы не хотите, чтобы кто-то увидел нас вместе? Например, для этого есть… веские причины?
— Даже если есть веские причины, почему это должно вас волновать? — спросил он.