— Почему?
— Потому что Тигран очень даже не простой человек. А денег у него, как грязи. Мне иногда кажется, что он ими даже в туалет ходит. Ты даже представить не можешь, чего мне стоила та жизнь, которой я зажила сейчас.
— А где же ты жила раньше?
— Я жила в таком захолустье, что тебе и не снилось.
— И что же это было за захолустье?
— Убогий барак и вечно пьяные родители. Отец первый сгорел от водки. Мать стала приводить своих хахалей-собутыльников. Нищета, голод. Все детство я испытывала жуткий комплекс оттого, что другие дети одеты лучше, чем я, да и жизнь у них посытнее, — на глазах у девушки появились слезы.
В первый раз с того самого момента, как я увидела Леру, мое к ней раздражение сменилось симпатией. Наверно, потому, что она была на этот раз со мной искренна и не смеялась без повода.
— Все детство я чувствовала на себе это ужасное клеймо "ребенок из неблагополучной семьи". Даже вспоминать тошно. А потом от водки сгорела и мать. В шестнадцать лет я осталась совершенно одна. Ни денег, ни перспектив.
— Как же ты с Тиграном-то познакомилась?
— Для этого мне пришлось пройти жизненную школу. Я познакомилась с одной девушкой, которая была постарше меня. В то время я мыла машины вместе с другими подростками. Люди приезжали гулять в парк, ставили машины на стоянку у пруда. А мы бежали с ведрами, тряпками и предлагали помыть их авто. Однажды к парку подъехала одна очень красивая девушка на красном кабриолете. Я тут же бросилась к ней с ведром, предлагая свои услуги, но она запретила нам мыть ее машину, сославшись на то, что машина очень дорогая и ее можно мыть только на бесконтактной мойке. Короче, тряпками ее тереть никак нельзя. Девушка дала мне сто рублей и попросила охранять ее кабриолет, пока она погуляет в парке. Я честно отработала эти сто рублей, не отходя от машины ни на шаг. Когда девушка вернулась через пару часов, я не могла ей не сказать, что она очень красивая. Девушка улыбнулась и сказала, что я тоже красивая и что просто не умею пользоваться своей красотой. Когда я сказала, что я из неблагополучной семьи и что я сирота, она ответила, что она тоже выросла в неблагополучной семье и что в данный момент она тоже сирота, но это не повод для того, чтобы не пользоваться тем, что дано тебе от природы. Девушка оставила мне свой телефон и сказала, что никогда не поздно изменить свою жизнь.
— И ты позвонила?
— Конечно, позвонила. Иначе бы я не сидела в этом доме. Илонка оказалась дорогой шлюхой. Она пригласила меня в кафе и сказала, что нет ничего страшного в том, что мы родились в неблагополучных семьях, что у нас нет денег на обучение в престижных институтах. У нас есть природная красота, харизма, хитрый ум и цепкие руки. На этом свете всегда есть, были и будут мужики с деньгами, которые могут подарить нам ту жизнь, которой мы действительно заслуживаем. Они как денежные коровы. Их можно и нужно доить. Илонка сразу сказала мне о том, что быть дорогой шлюхой — это не значит стоять на Ленинградской трассе, ублажать мужиков и отрабатывать свои кровные. Это путь в никуда. Так поступают только дешевые шлюхи. Так денег не заработаешь, психику подорвешь, болячки какие-нибудь подцепишь, а может, даже и моральным инвалидом на всю жизнь станешь. Это мир маленьких и слишком грязных денег. Существует совсем другой мир. Мир действительно больших денег и слишком влиятельных мужчин, и эти мужчины никогда не пользуются услугами тех девчонок, которые стоят на Ленинградке. Они пользуются услугами дорогих и элитных шлюх, а проще говоря — содержанок. Благодаря Илонке я смогла попасть в этот мир.
Лера налила себе второй бокал шампанского и улыбнулась своей широкой улыбкой, обнажив белоснежные зубы, которые, по всей вероятности, стоили целое состояние.
— Понимаешь, важно не просто дорого себя продать, а дорого продать себя на долгие годы. Моя Илонка сейчас вышла замуж за своего спонсора, счастлива, степенна, воспитывает двух дочерей. Она получила ту жизнь, о которой мечтала, но для этого ей пришлось слишком кропотливо потрудиться, поменять не одного спонсора, продать себя подороже и найти того, кто бы дал за нее самую высокую цену и ушел ради нее из семьи. Но ты не думай, что замуж выходят все. Некоторые настолько вкусили эту жизнь, что их уже трудно остановить. Им подарили особняки, дорогие машины. У них есть свои счета в банке, и они совсем не спешат замуж. Им нет смысла беспокоиться о своем будущем, потому что они знают, что оно будет сытым и комфортным. Осталась самая малость — сделать его интересным, чтобы не было скучно. То время, когда они бегали из одного дорогого ресторана в другой и из клуба в клуб в поисках симпатичного кошелька, останется только в их воспоминаниях.
Лера подлила мне шампанского и, увидев, что у меня стали розовыми щеки, обрадовалась, что я хоть немного расслабилась и повеселела.
— Я живу под девизом, что женщине не стоит напрягать свои мозги для того, чтобы в этой жизни решать хоть какие-то проблемы. Зачем напрягаться? Для этого есть мужчины. Давай выпьем за это.
Выпив очередной бокал шампанского, я дотянулась до горького шоколада, сунула небольшой кусочек в рот и подумала о том, что чем больше я общаюсь со своей новой приятельницей, тем больше к ней проникаюсь и чувствую, что она становится мне все более и более симпатична.
— Я вообще не понимаю тех девчонок, которые живут на копейки, ходят в стоптанных туфлях и рассуждают про какую-то женскую гордость. Да кому нужна эта гордость, если на нее даже хлеба не купишь?! Для какого черта им тогда даны женские чары, если они ими не пользуются? Или их просто у них нет.
— Хорошо говорить, когда в твоей жизни встретилась вот такая Илона. А если ее нет и никто тебя не приведет в мир больших денег? Что остается делать девчонкам? Только идти на панель.
— Может, ты и права. Я своей Илонке всю жизнь обязана буду. В любом случае, есть в этой жизни Илонка или нет, нужно уметь вертеть мужиками. Уметь их раскручивать и вытрясать содержимое их кошельков. Вот ты давно встречаешься с сыном Олега?
— Не очень, — пробурчала я и подумала о том, что сейчас мне придется нагло врать. Другого выхода нет.
Как бы ни была симпатична мне эта Лера, она девушка Тиграна и вполне возможно, что именно он заставил ее узнать о его сыне побольше.
— Ты его любишь?
— Да.
— А он тебя?
— Тоже.
— Тогда хватит валять дурака.
— В смысле? — заметно напряглась я.
— Пусть он возвращается в дом, и будем здесь жить семьями.