Однажды к бензоколонке подъезжает маленький внедорожник, и сидящая за рулем женщина просит меня налить полный бак. Она говорит по-русски с сильным акцентом, с трудом подбирая слова, а я отвечаю ей по-английски. Обрадовавшись, женщина спрашивает, где бы она могла найти переводчика, поскольку направляется в провинцию, на периферию.
В тот миг, когда она произносит эти слова, девочка переполняет своим присутствием все вокруг меня, и я понимаю, что произошла встреча, которую я ждал всю жизнь. Это — выход из тупика, и упустить такой шанс нельзя. Я говорю, что готов взяться за эту работу. Женщина отвечает, что ей нужен кто-нибудь постарше и поопытней, тем более что я ведь работаю на бензоколонке. Отвечаю, что не собьюсь с дороги ни в степи, ни в горах, а эта работа — временная. Умоляю дать мне возможность попробовать, и не без внутренней борьбы она назначает встречу в лучшей столичной гостинице.
Мы встречаемся в одном из салонов; она проверяет, насколько я знаю английский, задает вопросы по географии Центральной Азии, расспрашивает, кто я и откуда. Держится настороженно, уклончиво говорит о том, что намерена делать и куда именно собирается ехать. Я стараюсь произвести на нее благоприятное впечатление, но вижу — это не очень-то мне удается.
И я с удивлением замечаю, что влюблен в женщину, которую впервые увидел несколько часов назад. Уняв смятение, мысленно обращаюсь к Голосу — прошу помощи у невидимой девочки, умоляю подсказать, как мне себя вести, обещаю выполнить ее поручение, если только получу эту работу: не ее ли голос сказал мне однажды, что какая-то женщина увезет меня далеко отсюда, не ее ли незримое присутствие заполнило все пространство, когда путешественница попросила заправить машину? Мне нужен положительный ответ.
Но после такого допроса с пристрастием я вижу, что, кажется, начинаю завоевывать ее доверие: она предупреждает меня, что намерена преступить закон. Объясняет, что она — журналистка и хочет написать репортаж об американских базах, строящихся в соседней стране, на рубежах которой вот-вот начнется война. Власти отказали ей в выдаче визы, и потому нам придется перейти границу пешком, тайными тропами: ее связники дали ей карту с нанесенным маршрутом, но показать ее она сможет, лишь когда мы будем далеко от Алма-Аты. Если я не передумал, она будет ждать меня здесь в отеле через двое суток, в 11 часов утра. Она ничего мне не обещает, кроме недели оплаченной работы, ибо не знает, что на бензоколонке я зарабатываю достаточно, чтобы содержать мать и стариков, а хозяин хорошо ко мне относится, несмотря на то что раза три-четыре у него на глазах я начинал биться в судорогах — происходили «припадки эпилепсии», как называет он те моменты, когда я вхожу в контакт с неведомым миром.
Прощаясь со мной, женщина называет свое имя — Эстер — и предупреждает, что, если я сообщу в полицию, ее арестуют и вышлют из страны. Еще она говорит, что бывают в жизни такие моменты, когда следует слепо доверять своей интуиции, именно так она и поступает сейчас. Прошу ее не беспокоиться и едва сдерживаюсь, чтобы не рассказать ей про голос и присутствие. Вернувшись домой, сообщаю матери, что устроился на новое место, работать теперь буду переводчиком, а зарабатывать — больше, но скоро мне придется на некоторое время уехать. У матери все это не вызывает тревоги; все вокруг меня идет так, словно было уже давно запланировано, а мы все только ждали назначенного часа.
Ночью я почти не сплю, а наутро прихожу на автозаправку гораздо раньше обычного. Извиняюсь, объясняю, что нашел новую работу. Хозяин сначала отговаривает меня — рано или поздно моя болезнь обнаружится, синица в руках много лучше журавля в небе, — но в точности, как моя мать, вскоре соглашается, и мне кажется, что это Голос воздействует на волю каждого из тех, с кем мне приходится говорить в тот день, облегчает мне жизнь, помогает сделать первый шаг.
Когда мы встречаемся с Эстер в отеле, я объясняю ей: если попадемся, вас всего лишь вышлют из страны, а меня посадят в тюрьму — и надолго. Я рискую сильней, и, стало быть, вы должны мне доверять. Она вроде бы понимает, о чем я. Выходим, и спустя двое суток встречаем тех, кто ждет ее по ту сторону границы. Эстер идет с ними и вскоре возвращается разочарованная и раздраженная. Война вот-вот начнется, все дороги перекрыты, и, если идти дальше, ее схватят как шпионку.
Пускаемся в обратный путь. Эстер, прежде такая уверенная в себе, теперь печальна и растерянна. Чтобы развлечь ее, читаю стихи того самого поэта, что жил когда-то неподалеку от моей деревни, а сам думаю, что через сорок восемь часов все будет кончено. Но я обязан доверять Голосу, обязан сделать все для того, чтобы эта женщина не исчезла из моей жизни так же внезапно, как появилась в ней. Быть может, надо показать, что она важна для меня, что я всегда ждал ее.
И в ту же ночь, когда мы расстелили наши спальные мешки у скал, я пытаюсь взять Эстер за руку. Она мягко отводит ее и говорит: «Я замужем». Сознаю, что поступил не правильно и необдуманно, и теперь, когда мне уже больше нечего терять, я рассказываю о своих детских видениях, о поручении распространять по всему свету энергию любви, о враче, поставившем мне диагноз: эпилепсия.
К моему удивлению, она слушает очень внимательно. Рассказывает немного и о своей жизни — говорит, что любит своего мужа и что он тоже ее любит, но с течением времени пропало из их отношений что-то очень важное, и потому она предпочла уехать на край света, нежели смотреть, как постепенно гибнет ее супружество. У нее есть все, но она несчастна, хоть и могла бы до конца дней своих притворяться, будто этого несчастья нет и в помине. И она до ужаса боялась, что на нее накатит депрессия, из которой ей уже не выбраться.
И потому решила все бросить и отправиться на поиски приключений, чтобы некогда было думать о слабеющей, о вянущей любви. Но чем больше искала, тем больше теряла и тем безнадежней становилось ее одиночество. Ей кажется, что она окончательно сбилась с пути, а неудача на границе показала: она ошибалась и лучше бы, наверное, вернуться к прежнему повседневью.
Я предлагаю свести ее со знакомыми контрабандистами — те могут показать нам тайные, неохраняемые тропы, но Эстер утратила энергию и желание идти вперед.
В этот миг Голос велит мне посвятить ее Земле. Не отдавая себе отчета в своих действиях, я поднимаюсь, открываю рюкзак, достаю маленькую бутылочку масла, припасенного для готовки, и, смочив в нем пальцы, дотрагиваюсь до лба Эстер. Молча молюсь, а потом прошу ее продолжать поиски, ибо это важно для всех нас. Голос сказал мне, а я повторил ей — преображение одного человека равносильно преображению всего рода человеческого. Эстер обнимает меня, я чувствую, что Земля дает ей свое благословение, и несколько часов кряду мы проводим так.