Тут я понял, что он предлагает мне сделку.
– Мне нужен тот, кто разбирается в фотографии. Кто может определить подделку.
Слишком часто общаясь с опасными личностями, Лесли привык делать бесстрастное лицо, но, прежде чем заговорить, он все же нервно поиграл с колечком от пивной банки.
– Может, скажешь мне, что за фотографии? Он протянул мне сигарету, я взял ее, потом вынул конверт и положил снимки на стол.
– Нашел в одном из домов.
Он стал медленно просматривать их, хихикая над первыми и поворачивая их то так, то эдак, стараясь разобрать, кто где.
– В очередной раз убеждаюсь, что ничего нового под солнцем нет, да ведь?
– Ты смотри, смотри, Лес…
– Не переживай, мальчик. Тетю Лесли тошнит не часто.
Потом он увидел их. Лицо оставалось спокойным, но улыбка исчезла. Он медленно затянулся и еще раз взглянул на последние четыре снимка, затем повернулся ко мне.
– Ну и что ты хочешь?
– Узнать, как были сделаны эти снимки.
– В смысле?
– Мне нужно выяснить, подделка это или нет.
– Зачем?
– Это мое дело.
– Да, твое дело, но, если ты хочешь, чтобы я помог тебе, придется довериться.
– Да не знаю я, Лесли. Скажем, я не могу просто взять и бросить ее. Я хотел бы узнать, кто это с ней сделал, – мне это кажется важным.
– Ошибаешься, Рильке. Если это действительно произошло – это ужасно, но ведь случилось так давно. Не все ли равно, кто это сделал? Она давно мертва, и ты ничего не изменишь. Прошлое есть прошлое. Если хочешь знать мое мнение, хоть ты, конечно, и не сказал, что хочешь его знать, – все равно бесплатно даю тебе совет – так вот, если хочешь знать: то, что случилось с этой беднягой, имеет отношение только к прошлому. Плюнь на все. Вы с Розой вроде неплохо себя чувствуете на рынке скарба. Не стоит без всякой причины связываться с неприятностями и неприятными людьми.
– Я очень ценю твой совет, Лес, но мне все равно интересно.
– Так и знал. – Он положил фотографии в конверт и протянул его мне. Чудаковатая улыбочка вернулась на его лицо: – Я дал тебе бесплатный совет, Рильке, но в этом мире не так много бесплатного. Тебе ли не знать, ты же деловой человек.
– Сколько?
– Помоги вытащить наркоту из дома, и я сведу тебя с человеком, который тебе поможет.
– Нет уж, Лес.
– Ну давай, давай, парень. Я уже все обдумал. Я размышлял над этим с прошлой ночи. Мне нужен только еще один человек, и ты тут как тут. Послушай, это элементарно.
– Незачем мне слушать, потому что я не собираюсь делать это.
– Рильке, прошу тебя. Я сейчас между молотом и наковальней. Если полиция меня возьмет, мне грозит три года, а если за неделю до суда передознется подружка какого-нибудь фараона, то еще больше. Если же я напортачу с Гарри – останусь без яиц. – Он опять хохотнул. – Не многим я могу доверять, Рильке. Если бы ты не позвонил мне, я бы сам позвонил тебе.
– Просто ты сейчас в отчаянии, Лес, и любой план кажется тебе хорошим.
– Неправда. Если меня поймают, то поимеют. Но если поймают тебя, ты скажешь, что это я тебя оболванил. Мы ведь сто лет знакомы.
И он произнес эти семь слов, которые, должно быть, и зажгли сигнальные лампочки.
– Ты ведь знаешь, что можешь мне доверять.
– Послушай, Рильке, нам с тобой неизвестно, наблюдают они за зданием или нет. Надо полагать, наблюдают, но кто знает, что происходит в полиции. Я для них мелкая рыбешка. Отдел уголовного розыска, вероятно, выкурит это все за неделю. Нет, они усердно потрудились ночью и вернулись ни с чем. Скорее всего смотали удочки, занимаются сейчас чем-нибудь другим. Ну, может, один какой-нибудь в штатском наблюдает за домом приличия ради. Итак, я выхожу из парадного с подозрительной сумочкой. В сумочку вложена еще одна, завернутая в десять газетных листов, а внутри дурацкий китайский фарфор, который нам подарил эльзасец Фрэнсис, когда у меня был Нерон. К тому времени, когда они распакуют эту кучу, ты будешь уже на задах и совсем далеко.
Похоже, он остался доволен собой.
– Это и есть твой гениальный план? Ты отвлекаешь, а я рву когти с криминальным товаром?
– Все гениальное просто. Встретимся у тебя, я позвоню Гарри и дам тебе любую информацию. Боже, я даже готов пойти с тобой на встречу. Можем выпить по пинте, когда все провернем.
– Они же видели, как я входил.
– Рильке, в здании девять квартир, в шести из них живет куча народу. А эта часть Глазго перенаселена одинокими мужчинами среднего возраста, похожими на алкашей. Они вряд ли обратили на тебя внимание.
– Все равно ни за что, Лес.
– Я сведу тебя с нужным человеком. Этот парень в бегах, и без меня ты его не найдешь. После четырех банок пива и трех «косяков» Лесли вручил мне ключи.
– Два замка на внутренней двери, и убедись, что хорошо закрыл внешнюю. Не хочу, чтобы разные придурки забегали покурить.
Он завернул дешевый китайский фарфор в газеты, попробовал отыскать скотч в свалке на полу и с отвращением сдался.
– Ненавижу, блин, ненавижу, зачем этот бардак? Могли бы осматривать вещи и ставить их на место. Знаешь ведь, зачем они это делают? – Он выдержал паузу. Лес, как и Роза, был мастером риторических вопросов. – Психологическое давление. Нацисты проклятые. Что за больные недоумки идут в полицию?
– Джеймс Андерсон.
– Ты знаешь, что я об этом думаю. Просто хороший человек испортился.
– Я видел его вчера.
– Да? – Лесли откопал картонную коробку из-под стерео и теперь резал ее ножом. – Он записал все твои данные?
– Да.
Он остановился, нож замер в руке.
– Господи, он… Я-то думал, он надежный во всех отношениях. Думал, это так, дурака повалять, подрочить на школьном дворе, за гаражами для велосипедов.
– У нас в школе не было гаражей.
– Да ладно тебе. Меня переполняет девчачье любопытство.
– Теперь это так называется? В участке ничего особенного не было. Меня задержали в парке прошлой ночью. Андерсон забрал меня у них из-за стола и увел поговорить.
– О, супер! Отли-блин-чно. Ты даже в парке прогуляться не можешь, чтобы тебя не забрали в каталажку. Это наполняет меня уверенностью.
Он упаковывал коробку в несколько сумочек, складывая ручки и связывая их вместе.
– Может, кого-нибудь другого привлечешь вместо меня?
– Слушай, я просто болтаю чепуху. Конечно, я доверяю тебе. Ты гладко работаешь, я знаю. Просто попробуй не попасться, ладно?
Он вложил сверток в последнюю сумку и ласково ее погладил.