– Ну вот, все идет по плану, – ударил по коленкам Чернов, чувствуя, что напряжение к концу операции все усиливается.
Впрочем, так оно и должно было быть. Только все равно не по себе оттого, что все по плану.
– Давайте теперь о самом главном поговорим, – продолжал Чернов. – Об отправке товарища Кантемирова.
Снова заработал селекторный гудок.
– Да! – включил связь Ларин.
– Виктор Андреевич, – закричал в трубку диспетчер. – Там на запасных путях пожар. Горят три вагона люкс!
"Слава богу, – отлегло от сердца у Чернова. – Вот то, что мне не хватает.
Этой незапланированной пакости. Теперь все должно пойти хорошо".
Ларин вопросительно посмотрел на полковника.
– Давайте, может, я возьму наших ребят – и к этим вагонам? – предложил шефу помощник.
– Отставить, – спокойно ответил Чернов. – А вдруг это отвлекающий маневр.
А нам сейчас своими людьми разбрасываться нельзя. Пусть пожаром занимаются линейная милиция и пожарная охрана. Вам понятно, Ларин?
Виктор Андреевич кивнул и тут же отдал распоряжения соответствующим службам.
– Единственное, что можно сделать, – задумался на секунду Чернов, – так это послать к вагонам одного из наших. Для наблюдения. На всякий случай. И больше ничего.
– Понятно, – кивнул Вовчик и, отойдя в угол кабинета, связался по рации со своими подчиненными.
– Значит, самое главное, что нам нужно теперь сделать, – это обеспечить полную безопасность Руслана Шамильевича при посадке на поезд.
Кантемиров внимательно посмотрел на Чернова, потом перевел взгляд на Ларина.
– Какие у вас будут предложения в связи с поставленной задачей? – спросил у начальника вокзала полковник.
– А что я могу предложить? Только последить, чтобы вовремя подали состав…
– И это все? – вдруг подал голос Кантемиров.
И голос у него был не такой, как по телевизору. Это был сухой, острый, стальной голос.
– Все, – пожал плечами Ларин.
– И ты гарантируешь, что ничего не случится?
– Я надеюсь…
Кантемиров провел указательным пальцем по правой брови и перевел этот палец на Ларина:
– Ты поедешь со мной.
Виктор Андреевич почувствовал – вот оно, вот почему болело сердце.
– До ближайшей станции, а потом вернешься домой, – убрал палец Кантемиров.
– Мне так будет спокойнее.
– Хорошо, поеду, – прямо взглянул Ларин в лицо кавказцу. – Но только после того, как встречу гроб.
Кантемиров дернул головой:
– Что еще за гроб?
– Дело в том, что у Виктора Андреевича умерла мать на Украине, – пояснил Чернов. – А хоронить ее он собирается в Москве. Вот ждет поезд с ее телом.
– Это плохо, – задумался Руслан Шамильевич.
– Когда приходит львовский поезд? – спросил Чернов.
– В восемнадцать двадцать.
– Так, разница между его прибытием и отправлением поезда, в котором поедет товарищ Кантемиров, пять минут, – быстро высчитал Чернов.
– Нехорошо, – недовольно цокнул языком чеченец.
– Я могу задержать отправление поезда, на котором отправится господин Кантемиров…
– Нет, ничего мы задерживать не будем, – сразу отмел предложение полковник. – Это только вызовет лишние подозрения. А сейчас все должно идти по плану…
– Тогда я не знаю, – мрачно произнес Ларин.
– Ладно, успеешь, Виктор Андреевич, – решил Чернов. – Пойдешь встречать, распорядишься и сразу к нашему поезду. Идет?
– Идет.
– Это плохо, – нервничал Кантемиров.
– Все-таки мать, – виновато объяснил Чернов. – Вы не волнуйтесь, все будет хорошо. Наши люди на местах, охрана в полном порядке…
– Это плохо, – повторил Кантемиров упрямо.
– Я встречу гроб с матерью, – тихо произнес Ларин. – Я его обязательно встречу. Вам ясно? Кантемиров прищурил красивые глаза:
– Хорошо.
Где-то такие глаза Ларин уже видел. Нет, не в жизни, в кино, что ли, на картине какой-то… Ах да… Итальянский мастер. «Поцелуй Иуды».
"Львовский идет по расписанию. Прибудет точно в срок. Но это еще не скоро.
А знаете, я свой сюрприз приберегу как раз до его прихода. Мальчик, твоя мама покупает тебе мороженое. Не волнуйся. Не волнуйся, мальчик, не плачь. Тут и без тебя слез хватает".
«Ну все, – подумал Ларин, – сейчас ты у меня поволнуешься». И он, несмотря на протесты Чернова, отправился к Собиновой.
Проводница лежала на полке в свободной позе и читала. Юбка слегка задралась, оголяя загорелые ноги.
– Стучать надо, – взглянула она на парня, одернув юбку на ноги.
– Закрываться надо, – парировал Сергей.
– Ну и чего хочешь? – спросила девушка, возвращая взгляд снова в книгу.
– Чайку не дашь? – выпалил первое, что пришло в голову, Сергей.
– Чай в вагоне предлагается только в определенные часы – утром, днем и вечером. Часы указаны на доске объявлений. Выйди, почитай возле двери. И вообще мы скоро в Москве будем. Там и напьешься.
– А по убедительной просьбе пассажира? – не сдавался Сергей. – Если он, например, умирает от жажды?
– Если умирает от жажды, то идет в вагон-ресторан или ждет официантку, которая разносит по вагонам. Слушай, ну что ты пристал? Напитки сейчас каждые полчаса носят.
– Значит, не дашь чайку-то? – Сергей хоть и говорил мягко, однако всем своим видом давал понять, что так просто не уйдет.
– Если так уж хочешь, на вон, бери мой, – указала она на стакан чая на столе. – Только он уже остыл.
Сергей сел рядом с проводницей на полке и стал пить чай.
Пил медленно и молча глядя на проводницу, которая снова углубилась в чтение. Ну что ж, попробуем проверить твою бдительность, подумал он холодно.
– Ой! Чем это у тебя так несет в купе? – спросил, принюхавшись, блондин.
– А что? Учуял? – отвлеклась девушка. В купе действительно стоял острый запах не то лука, не то редьки, не то еще чего.
– Да тут мертвый учует! – сказал Сергей.
– Чеснок от бабки везу в Москву. Вон, целый мешок, – девушка кивком указала на лежащий под столом мешок чеснока. – А бабка еще мне несколько баночек чеснока с редькой перекрутила – от простуды. Одна банка вчера вечером разбилась, когда грузили. Бабка ее прямо в мешок закопала и мне не сказала. Вот теперь по всему мешку растеклось. Сегодня еще ладно, а вчера просто не продохнуть было.