– Слушаю Вас, мистер Локк.
– Они в клубе «Лайонс»?
– Да.
– Чем занимаются…
…
– Не слышу ответа?
– Мне бы не хотелось уточнять, мистер Форбс. Я ищу приличный глагол, чтобы сформулировать…
– Не ищите. Я понял.
Локк с трудом проглотил колючую горькую слюну.
– Как мне нужно пройти по залам клуба, чтобы я увидел их за столиком и они не могли не заметить, что я их увидел?
– Они садятся за столик между стойкой бара и пальмой, место весьма укромное. Из зала их почти не видно, но…
– Но?
– Но те, кто проходят по балкону на веранду, могут их видеть. Другой вопрос, что никто, как правило, направляясь по балкону из комнат массажа и саун на веранду, чтобы посидеть в шезлонге за бокалом виски со льдом не вглядывается в темноту ресторанной ниши, не выглядывает, – нет ли там знакомых.
– Моя программа?
– Вы, в вашем фирменном халате с бордовыми и синими полосами, который жена не может не узнать, идете по балкону и на минуту задерживаетесь, вглядываясь в зал; за долю секунды до того, как ваш взгляд встретится с взглядом вашей жены, Вы разворачиваетесь и уходите назад. Тут и женщина, не кончавшая Гарварда, поймет, что её узнали.
– Мои действия в дальнейшем?
– Вы оставите в гостиной «Эскориала» новое завещание, по которому все Ваши деньги, недвижимое имущество, драгоценности, коллекция переходят к сыну, жене же Вы завещаете скромное содержание до конца её жизни и бунгало на берегу моря.
– Может, совсем ничего не оставлять?
– На деле ей ничего и не достанется. Но на бумаге так лучше. Во-первых, – больше доверия, она ведь знает, как безумно Вы в неё влюблены до сих пор. Одного подозрения мало, чтобы лишить всего…
– Убедили. Что второе?
– А во-вторых, – нельзя припирать испуганную крысу в угол, – она может укусить первой.
– Что за аллегория?
– Она может попытаться отравить младшего Локка.
– Боже, только не это!
– Мы опередим их. Доверьтесь мне, и все пойдет по плану.
– Хорошо. Я надеюсь, Вы знаете, что делаете.
– Я профессионал.
– Профессионалы бывают…
– Умными и глупыми?
– Да.
– Я – умный. И более того – талантливый.
– От скромности Вы не умрете.
– Частные сыщики редко умирают в своей постели.
– Я не против разговоров о смерти, но предпочитаю, – чтобы при этом речь шла не о смерти собеседников.
– Я и сам не готов к тому, чтобы предстать перед Всевышним.
– Созвонимся через час, когда мне будет понятна их реакция.
Через час сам Форбс позвонил на мобиль Локка.
– Все прошло, как я советовал?
– Да. Она узнала первой. Вздрогнула, когда увидела на балконе мой халат. Она ведь немного близорука. Нацепила очки, ещё раз бросила взгляд. Что-то сказала своему спутнику. Мне, даже при моей старческой дальнозоркости, было плохо видно его лицо. Однозначно, что красавчик. Но подробностей не разглядел. Однако он так вздрогнул, что это не укрылось от моего внимания. Словом, оба взглянули на меня так, как смотрят исподтишка, делая вид, что глядят совсем в другую сторону. Она меня узнали. Это точно, сынок. Поверь мне, они меня узнали, черт побери их обоих. И смертельно испугались. Хотя не понимаю, на что они надеялись? Ведь рано или поздно их секрет «Поля в шинели» должен бы стать мне известен.
– Влюбленные, во-первых, всегда надеются на чудо…
– Во-вторых, известно, что мужья узнают последними, а иногда так до смерти и не узнают, что были рогаты…
– Да… Вещь странная, но подтверждена таким количеством примеров.
– И все-же, почему они встречались так открыто…
– Время…
– Не понял?
– Время работало на них. Я думаю, они готовили какой-то план завладения всем Вашим имуществом, – подделка документов, фальшивые счета, подделка Вашей подписи на чеках, а возможно, и…
– Ну же, договаривайте…
– Возможно в их планы входила и Ваша преждевременная смерть. Когда человеку столько лет, я, конечно, прошу прошения…
– Ерунда. Не извиняйтесь. И что же? Они готовили мою смерть?
– Думаю, что да. Мне удалось проследить одну мою идею. И в одной из аптек маленького городка Эль-Прего, километрах в 70-75 от «Эскориала», я нашел корешок счета, направленного сеньору Мигелю Мартинецу…
– Счет? На что?
– На редкий яд, который в малых дозах используется для лечения геморроя.
– Но у меня нет геморроя?
– Яд в малых дозах принимают как профилактическое средство. Чуть увеличить дозу, и… Доказать, что Вы сами в состоянии, извините, старческого маразма не приняли чрезмерно большую дозу… При том, что жена покажет, – именно это лекарство в страхе перед возможным стариковским геморроем Вы принимали регулярно, но в последнее, время с памятью что-то у Вас стало, Вы были какой-то рассеянный…
– Я все понял. Значит, все сомнения прочь: работаем по Вашему плану.
Почти неделю Локк жил в страшном напряжении. Спасало одно: картины. И чем дольше он рассматривал портреты великих испанцев – Пантохи де ла Круза, Диэго Веласкеса, Франсиско Сурбарана, Доменико Теотокопулли, прозванного Эль Греко, тем тверже зрел в его все ещё трезвой и хитроумной голове план.
Мужские портреты Эль Греко, действовавшие, при всей тревожности живописи, на него крайне успокаивающе и умиротворяюще, должны быть в его коллекции.
А портреты карликов работы Веласкеса – в коллекции его сына.
Конечно, он мог бы послать в Испанию свою бригаду с заданием выкрасть портреты из музея Прадо в Мадриде: заполучить портреты, уничтожить бригаду, совершившую кражу или ограбление музея, и все. Он не собирался включать новые приобретения в каталоги – свои или мировые, не планировал в последствии продавать эти работы через аукционы «Сотбис», «Кристи» или «Дом Друо». И стало быть, уничтожив все следы, ведущие к нему, мог стать единоличным владельцем всемирно известных шедевров без страха возмездия за похищение.
Но Локк был любителем многоходовых комбинаций.
Женщина-босс русской наркомании по кличке «Игуана» (он её никогда не видел, даже голос по телефону звучал явно в измененном режиме, – с помощью электроники все возможно) располагала высококлассными командами, способными выкрасть не то что картины из музея, но даже самолет… А, вот, кстати, начет самолета это тоже плодотворная идея.