Стояла психушка в городе как бы на отшибе, на краю областного больничного городка. Сарай-дровяник, где он когда-то потерпел фиаско, его уже не выводил из себя. Ночные поллюции у него давно кончились. И сексуальное наслаждение он давно получал не от женщин, даже не от распространенного в колонии онанизма, а в момент физи­ческого насилия.

Когда он бил, бил, бил — в лицо, в пах, в грудь, по поч­кам неизвестного ему человека, — не важно, мужчину или женщину, — испытывал сладостный оргазм. Но надо было быть осторожным. И он был осторожным.

Казалось, после последней ходки на зону этот мрачно­вато смотрящий исподлобья «качок» действительно завя­зал—ни краж, ни разбойных нападений. Избитые же до полусмерти люди, время от времени привозимые в прием­ный покой горбольницы, не могли связно рассказать, кто и за что на них напал.

Дробов после последней ходки чурался чужих компа­ний. В психушке — понятное дело, друзей много не насо­бираешь. Чужих чурался, а своей компании у Дробова не было. Но он уже сложился для своей компании, сложился как человек банды. Еще до того, как на него вышли братья Ахтаевы.

Банда

Банды складываются по-разному. Иногда у истоков стоит пахан будущей банды, который и подбирает себе кентов по какому-то ему понятному принципу. Например, только тех, с кем сидел, кого лично знает. Или если, ска­жем, во главе будущей банды стоит известный спортсмен, то и своих подельников он в основном отбирает из своего вида спорта — бокса, борьбы, стрельбы и т. д.

Часто банды подбираются по специальностям — есть глава банды, умеющий и любящий стрелять, он подбирает отличного водителя, грамотного взломщика, крепких «бы­ков» для прикрытия.

Банда Ахтаевых складывалась, если так можно выра­зиться, по группе крови.

В ней были изначально братья Ахтаевы. А остальных подбирали в зависимости от готовности пролить чужую кровь.

Ну, и специальность тоже учитывалась.

У Сергея Дробова была репутация качка, душителя, «удава».

Тем и был банде интересен: братья Ахтаевы знанием анатомии и большой физической силой не отличались; Ильдару нанесли 38 ран, пока не посчитали его мертвым.

И то, что он выжил, его счастье.

Банде нужен был человек, учитывая ее будущую специ­ализацию, обладавший большой физической силой и спо­собный в неудобном положении лишить человека жизни, по возможности избежав при этом крови и криков жертвы.

Нужен был душитель.

Дробов на эту роль подходил как никто другой.

Во-первых, он был силен и злобен.

Во-вторых, не желая ходить в «шестерках», не рвался и в паханы. Романа Ахтаева такой расклад устраивал.

— «Жмура» быстро сделать можешь? — спросил он при первой встрече Серегу Дробова.

—А то...

-Чем?

— Чем надо?

— Сзади удавкой?

— Проще простого. Кого?

— Водилу. Есть на тачки хорошие покупатели. Но надо конкретные тачки — заданного цвета, марки. Находим тач­ку, садимся, я — спереди, ты — сзади. Удавку на шею, — и без крови, не испортив обивку выстрелами, берем машину. Как тебе план?

— Нормально.

Технология быстрого лишения жизни владельцев авто­машин была отработана еще на первой «стрелке».

Дробову, мужику хотя и взрывного темперамента, но до поры до времени человеку спокойному, нелюдимому и не­разговорчивому, такой расклад нравился.

Не надо кричать, угрожать, суетиться, не надо махать ножом, сея вокруг брызги крови.

Сдавил горло, отпустил, и «жмур» готов.

И главное — не надо ему, умирающему, в глаза смо­треть.

Страсть как не любил этого дела Сергей Дробов.

Потренировались на свернутом одеяле в брошенной без колес и мотора старой «Волге» возле гаражей. Дробов сел на заднее сиденье с Веней. Роман — на переднее, с води­телем.

Роман приставил «жертве» к горлу заточку, Дробов сза­ди накинул на шею удавку, сдавил. Веня сбоку ударил кас­тетом в правый висок.

— Должно получиться, — удовлетворенно заметил Роман.

— Когда на дело? — нетерпеливо спросил Веня.

— А, копытом бьешь, братан? Скоро, скоро. Есть заказ на черный «ВАЗ». Хех-хе, в рифму вышло. Может, во мне поэт умер?

— Пусть наши враги все умрут, — безапелляционно вдруг проворчал Сергей Дробов.

Роман удивился разговорчивости нового члена банды, но промолчал. Помолчав, заметил:

— Заказ конкретный, нужен черный «ВАЗ». За точность заказа — надбавка.

—А сколько? — не утерпел Веня.

— Это уже мои проблемы, братан. А твоя проблема — бей в висок, чтоб дух вон. Сумеешь?

—Дурное дело нехитрое.

— Э, нет, дурное-то как раз и хитрое.

— Тачку куда ставить будем?

— Опять погоним на Кавказ. Там платят лучше, там и концы в воду.

— До Кавказа еще дойти надо, если своим ходом. А ну как попадемся? — засомневался Дробов.

— Тебе чего бояться? Может, в твоей психушке тебе от­пуск за свой счет не дадут?

— Дадут. У нас работа вредная. Дадут.

— Или ты, братан, боишься ментам в лапы попасть?

— А что? Если возьмут, старый срок дадут и новый при­бавят.

— Не боись, я тебе ксивы мировые выправил. Ни один мент не раскусит.

Вене было чего бояться... Если у Романа и Сереги срока были на зоне отпаханы, у него, у Веньки, срочок на шее висел... По глупости вышло. А иначе и не могло быть. Ума у него с детства не было.

Смерть бомжам и «голубым»

В те месяцы, когда писалась эта книга, в Москве стояли непривычные для ноября морозы. Зиму 1998/99 года вооб­ще обещали холодной. Но чтоб за минус 20 было уже в но­ябре, никто не ожидал. Газеты приносили сообщения о за­мерзших московских бомжах...

Десять лет тому назад зима в одном приволжском горо­де также выдалась на удивление суровой. И то, что бомжи, нищие, побирушки умирали от холода, мало кого удив­ляло.

Город содрогнулся от другого — они умирали от рук убийц.

Одного бездомного старика, побиравшегося у храма, нашли забитым до смерти, старуху, что собирала милосты­ню у «гастронома», нашли в хоздворе магазина забитой но­гами. Инвалида без ноги и одной руки, может, «афганца», а может, просто бедолагу, лишившегося конечностей по пьяному делу, просившего подаяния в центре города, у центрального универмага, рядом с рестораном «Кавказ», нашли с разбитым черепом...

Люди эти были все бессемейные, да друзей близких было у каждого не так уж много. Были такие, что пожалели убитых, но не было таких, кто б решил отомстить, стал бы искать убийц.