Сборы заняли куда больше времени, чем он предполагал. А на часах-то далеко за полдень. Славику, конечно, приходилось спать и куда дольше, но все же он относил себя к породе жаворонков-трудоголиков, и всякого рода поздние пробуждения оказывались чреваты мелкими жизненными неурядицами.
Дарья ждала на лавочке.
Никакой тебе юбки с блузкой. Синие джинсы, мужские ботинки и объемный пуховик ядреного розового цвета. От вчерашней дивы остался только волчий взгляд.
– Доброго дня, – сказал Славик, понимая, что день какой угодно, но не добрый. – Мы разговаривать как будем?
– Неофициально.
– Тогда пошли в кафе. Кофе будешь?
– Все буду, – Дашка подхватила массивный баул, служивший, вероятно, сумочкой. – С утра ни сна, ни еды… и вообще. За себя плачу сама.
Подходящее кафе обнаружилось на углу. Небольшое, без особых претензий и с умеренными ценами, но притом весьма приличное с виду. Под розовым пуховиком обнаружилась серая вязаная кофта.
– Чего? – Дарья пристроила сумочку на соседний стул. – Не нравлюсь теперь?
– И не теперь тоже.
– Хорошо.
Она заказала бизнес-ланч, а Славик – кофе. До конца дня в него ничего, кроме кофе, не полезет. Организм такой. Привередливый.
– Вчера в ресторане была девушка. Рост метр семьдесят пять. Шестьдесят кило веса. Двадцать семь лет. Волосы светлые…
– Сашка.
– Александра Прохорова. Что ты о ней знаешь?
Стерва, но не самая умная. Появилась вдруг, заняв привычную орбиту в кругу «старых друзей», хотя нужна ей была совсем не дружба. Склочная. Истеричная, как все бабы, особенно когда выпьет. А выпивала она часто, но не сказать, чтобы много, скорее уж предпочитая поддерживать себя в состоянии легкого опьянения. Полагала, что так она интереснее.
– Ее убили? – Славик сумел сделать выводы из услышанного.
– Да. Вчера ночью. Колотое ранение в грудь.
И говорить стало не о чем. Вчера он злился на Сашку за ее пьяные выходки. И на Леху – как можно терпеть это? И на то, что его самого втянули в авантюру с этой свадьбой. А выходит, что Сашку убили.
– Кто-то из наших?
– Да.
– Но не я?
С чего бы такое нечеловеческое доверие? Он знал, что Дарье не нравится.
– Смерть наступила между двумя и тремя часами ночи. Как раз тогда, когда мы по парку гуляли. Ты мне еще в любви объясниться порывался, доказывая, что не виноват, а тебя обманом заставили… что заставили, Слава?
Перебрал. Господи, он не просто перебрал, а…
Но хорошо, что алиби есть.
– Послушай, принц недоделанный. Я с тобой разговариваю лишь из-за Алины…
– Я не убивал.
– Ты не убивал. Но кто-то из твоих дружков… – Дарья вытащила из сумки пакет с бумажной бабочкой. – …очень опасный человек. И сейчас ты мне про них всех расскажешь. По очереди. Очередь выбирай сам… хотя нет, лучше начни с главного.
– Леха ни при чем, – в этом Славик готов был поклясться на Библии, Конституции и Уголовном кодексе, вместе взятых. И если эта худосочная стерва думает, что он на волне похмелья и вчерашней бездумной страсти сдаст Леху, то очень и очень ошибается.
– Знаю, – сказала стерва, принимая поднос с едой. – Я Алинке позвонила. У него тоже алиби, но… бабочки, Славик. Бабочки – это серьезно. Поэтому веди себя хорошо, иначе говорить будешь в другом месте. И с другими людьми.
И Славик как-то сразу понял, что это – серьезно.
– Так что, – поинтересовалась Дашка, скалясь, – дружим?
– Сотрудничаем.
Только полный псих с ней в дружбу играть станет.
– Тогда я слушаю, – Дарья впилась зубами в гамбургер, не забывая пальцами подталкивать выпадающий салат.
Леха… все остальные и вправду на нем завязаны, так что права Дарья, с него начинать следует. Но мерзковато, как будто сдаешь старого друга. А и вправду сдаешь, пусть для его же блага, но без его ведома.
Позвонить?
Извини, дорогой товарищ, что отвлекаю от молодой жены, но ее подруга тут желает узнать подробности твоей личной жизни по причине весомой. Убийство, видишь ли, случилось.
– С Лехой мы познакомились давно…
…на границе. Китай. Чужие люди. Гомон. Вонь. Сумки. Понимание, что эта жизнь – совсем не для Славика, но другой он не знает. Его диплом никому не нужен, и годы, ушедшие на учебу, потрачены впустую. Экономист? Вот она, экономика от сохи – покупай дешевле, продавай дороже.
И башкой по сторонам не верти – излишнее любопытство влечет к излишним проблемам.
Держись за сумки обеими руками.
Не верь. Не бойся. Не проси.
Кто сказал, что эти законы годятся лишь для тюрьмы? Здесь, на вечной переправе, они тоже работают.
– Здорово, – огромный парень со всклоченными волосами протянул руку. – Чего пригорюнился?
Славка первым делом подумал, что не надо отвечать – постоит и уйдет. Какое ему вообще дело до того, что Славкина жизнь идет не по плану? Или просто время девать некуда.
– Есть хочешь? – парень вытащил примятую шоколадку и, разломив пополам, протянул. – На, погрызи. У меня от сладкого всегда в мозгах проясняется. Иногда вот глянешь – жизнь-поганка примучила. А шоколадку сожрешь – и уже ништячок. Меня Лехой кличут.
– Вячеслав.
– Славка, значит. Короче, Славка, базар такой. Давай помогать. Ты мне – я тебе… вдвоем и в пекле веселей.
Что-то было в нем такое, что Славка, уже успевший усвоить, что помощь дармовой не бывает, а людям, если и верить, то с большой оглядкой надо, согласился.
– Так и повелось. Сначала просто шмотье возили. Вдвоем и вправду легче стало. Потом он с фабрикой этой замутил… и тоже выгорело, хотя я не верил. У Лехи всегда получается то, чего он хочет. И если чего в голову вбил, то намертво. Как танк, – Славик злился, прежде всего на себя.
Надо было предупредить.
Хоть как-то. Хоть где-то.
– Да, мы вроде партнеры, но я-то знаю, что без Лехи не справлюсь. У меня – образование. У него – чутье и напор. А это намного круче…
– Кофеек свой дохлебывай, – посоветовала Дашка, глядя как-то… с сочувствием, что ли? – И поешь. А то бледный, как упырь спозаранку. Знаешь, еда – она способствует установлению взаимопонимания.
Славку подташнивало, от вчерашнего, от кофе, который, постояв, обрел характерный кисловатый привкус, от собственной низости.
– Успокойся уже. Никого ты не сдаешь. Я просто разобраться хочу, кто там и чем дышит. Потом расскажу тебе одну историю…
– Про бабочек.
Бумажную, вырезанную из листика в линеечку, Дашка так и не убрала. И бабочка лежала в пакете, притягивая взгляд Славика. Вчера Сашка такой же бабочкой трясла, угрожая что-то рассказать. Не по этой ли причине ее убрали?