В знак согласия я поднял большой палец.
– Все это шито белыми нитками, – сказал я. – Трюк для простачков. Они хотят узнать, способны ли мы экономить и жестко управлять. Выдержим ли мы низкие цены. А что для этого нужно сделать?
Хирш и Мэрилин хором воскликнули:
– Персонал!
Мы весело рассмеялись, даже Мастрони соизволил улыбнуться.
– Очко в нашу пользу. Сокращение штатов. Уволим одного-двух, чтобы доставить им удовольствие, покажем, что мы тоже скоты. А я поищу способ сэкономить по-настоящему. Ты, Хирш, можешь войти в контакт с другими и повесить им на уши эту лапшу? Самое время. Полагаю, они получили такое же сообщение, но хотелось бы проверить.
Мастрони обогнул стол и склонился над моим плечом:
– Хочу посмотреть, как ты это делаешь. Не помешаю? Я не совсем понял…
Я разложил перед собой листы с балансом:
– Смотри, это просто. Вот крупные должности, а вот большие расходы на них. Там тебе объясняют, что трогать ничего нельзя. Тогда ты запираешь на замок телефон, марки и прочие глупости. Это дает тебе три франка шесть су. А когда ты всех прижмешь, останется только персонал. Идея заключается в том, чтобы с меньшим количеством людей делать ту же работу. Ты платил кучке бездельников и не очень их погонял. Если ты не веришь этому вранью, то, никого не слушая, начинаешь перетряхивать крупные должности. И сразу понимаешь, что трогать их очень даже можно.
Хирш вскочил и, не отрывая глаз от экрана, поднял вверх два пальца буквой «V».
– Готово! – вскричал он. – Знаете, что я им сделал? Я подписал от имени супермаркета и добавил «срочно». Они подумают: ага, нас пытаются запугать – и больше к этому не вернутся. Они никогда не узнают, что я вошел в их систему.
– А что, если они не получили такое же письмо? – возразил Мастрони. – От того же отправителя? Они сразу сообразят, что дело нечисто…
Хирш упал на стул.
– Черт меня побери! Об этом я и не подумал… В какое время мы имеем право топиться в озере?
Я успокоил его:
– Не горюй, они его получили. Это только первый удар, один для всех. Теперь начнем бить поодиночке. Кстати, куда это Брижит запропастилась? Не путается ли она с дель Рьеко?
– Она не зайдет так далеко в своей профессиональной деятельности, – невозмутимо и уверенно заметила Мэрилин, которую, кажется, не смутили наши солдатские шутки.
– Надеюсь, – ответил я.
Из уважения к ней я надеялся на обратное. В дверь постучали, и вошла свежая и оживленная Натали. Хирш уткнулся в экран компьютера, словно школьник, пойманный с поличным. Мастрони начал перебирать бумаги. Натали, казалось, не заметила нашего смущения.
– Вам почта, – весело сказала она и протянула мне факс от дистрибьютора, который мы уже получили по электронной почте.
– У нас уже есть такое… через внутреннюю сеть…
Брови ее взметнулись.
– А, вы нашли-таки внутреннюю сеть? Очень хорошо. Я передам господину дель Рьеко. Теперь мне не придется бегать лишний раз. Все, что он захочет сообщить вам, будет передавать по электронной почте.
Я принял удрученный вид.
– Значит, вы больше не придете к нам? Ах, если бы знать… Ну да ничего, заходите иногда на чашечку кофе, мы всегда рады вас видеть.
– Обещаю, – заверила Натали, поворачиваясь.
Когда она исчезла, Хирш с упреком прищелкнул языком.
– Ты чокнулся, каждый раз придется все прятать…
– Вовсе нет; не думай, что она придет. Я пригласил ее просто потому, что всегда нужно быть в хороших отношениях с мелкими служащими. Они, как тебе известно, тоже живые люди и бывают довольны, когда их замечают. К тому же от них можно кое-что узнать…
Мэрилин протянула мне письмо, которое составила.
– Взгляните, годится? А я пока выйду покурить, если вы не против. – Открыв дверь, она обернулась и посмотрела мне прямо в глаза. – Я рада, что мы в одной команде. Вы – поистине король проходимцев. Может быть, нам и повезет…
Сделав неожиданное признание, она закрыла за собой дверь. Мастрони подтолкнул меня локтем:
– Не сердись. Думаю, это комплимент.
Хирш изумленно посмотрел ей вслед:
– Ну и ну, а у тетушки Мэрилин есть темперамент… Она меня поразила…
– Как же, как же, – ответил я, думая о своем, – на вид недотрога, и не подумаешь, что там таится…
– Она, похоже, тоже много повидала на своем веку, – заметил Хирш.
Я кивнул:
– Несомненно. Мальчишкой мне очень хотелось научиться хорошо играть в теннис. Я купил шикарную ракетку, форму с иголочки, брал уроки и прочее… Однажды я пришел домой и сказал отцу: «Меня только что обыграл один тип в дырявых башмаках и с плохой ракеткой». Отец ответил: «Вот видишь, сынок, ты должен был понять: если у него такой вид, значит, он много играл». Это меня поразило, и урок я запомнил навсегда. – Я просмотрел черновик Мэрилин и добавил: – Она составила письмо безупречно. Немного удивления, чуть-чуть озабоченности, в меру холодности, но все же вполне приветливое. Парни, она же просто клад, а мы и не подозревали!
– Примерно так думаешь, возвращаясь от любовницы, – ухмыльнулся Хирш. – Давай-ка эту бомбу, сейчас я ее запущу.
Пока он стучал по клавиатуре, я открыл окно. Мы, должно быть, потели, не замечая, что в тесном помещении попахивало ковбоями. Мэрилин, конечно же, обнаружила это раньше нас, потому-то и смылась.
Я глубоко вдыхал лесной воздух, влажноватый, с примесью запаха свежесрубленного дерева. Он напоминал аромат геля для душа, мягкий и успокаивающий. Небо было затянуто облаками. Из окна я видел только поблескивающее озеро и пихты; и ни одной живой души.
Когда я вернулся за стол, Мастрони корпел над штатным расписанием. Этот тип был закоренелым трудоголиком. Он подчеркнул несколько строк.
– А знаешь, ты не прав. Здесь можно кое-что сэкономить. Посмотри, четыре человека ведут прием. Четыре! И два наемных шофера. Для чего они? Так уж необходимы?
– Твой шофер и мой шофер! Полагаю, ты ведь не отберешь у меня шофера?
– А как же я? – жалобно спросил Хирш.
– Ты будешь ездить в метро. Все гении бедствуют.
Не обращая внимания на его шутливые протесты, я похлопал Мастрони по плечу:
– Увольняй шоферов и половину встречающих. А мы, случайно, удочек не делаем? Или только крючки?
Мастрони рассмеялся:
– Но мы ведь и рыболовные крючки не делаем! Я вообще не знаю, что мы делаем. Какую-то продукцию, вот и все; это может быть что угодно. Тот болван брякнул про крючки, и все зациклились на них. Скоро они вопьются нам в задницы, эти крючки!
– Надо бы разнообразить. С самой лучшей продукцией в мире, если она у тебя единственная, ты не продержишься и трех лет. Все приедается слишком быстро. Нужно что-нибудь изобрести. У нас есть отдел исследований и развития?