Майло не обратил на ее крик ни малейшего внимания. Остановился передо мной, взрыв песок, сел на задние лапы, поднял передние. Я рассмеялся и потрепал его по голове.
– Это все, что ты можешь получить, дружище… Сегодня никаких круассанов.
Он гавкнул, потом затрусил к маме, которая стояла по щиколотки в песке, тяжело дыша и недоверчиво глядя на меня. Пойманный змей лежал у ее ноги.
– Видите? – сказала она. – Поэтому я и не хочу, чтобы вы кормили его. Он жуткий попрошайка и думает, что любой, кто дает ему хоть крошку, его друг.
– Знаете, я человек дружелюбный.
– Приятно это слышать, – ответила она. – Просто ничем не кормите нашу собаку. – На ней были велосипедки и старая синяя футболка с выцветшей надписью на груди. Судя по пятнам пота, она уже достаточно давно пыталась запустить змея. Старалась изо всех сил, и почему нет? Будь у меня ребенок, прикованный к инвалидному креслу, я бы, наверное, тоже хотел дать ему в руки что-то летающее.
– Вы бежите не в ту сторону, – подсказал я. – И бежать нет никакой необходимости. Я не понимаю, почему все думают, что без этого не обойтись.
– Я уверена, что вы специалист по змеям, но уже поздно, и мне надо готовить Майку ужин.
– Мама, позволь ему запустить змея, – вмешался Майк. – Пожалуйста.
Она постояла несколько секунд, опустив голову, с растрепавшимися, влажными прядями, падавшими на лицо и прилипшими к шее. Потом вздохнула и протянула воздушного змея мне. Теперь я смог прочитать надпись на футболке: «ТУРНИР ЛАГЕРЯ ПЕРРИ (ЛЕЖА) 1959». А при виде лицевой стороны воздушного змея я не смог сдержать смех. Ее украшало лицо Иисуса.
– Семейная шутка, – пояснила она. – Не спрашивайте.
– Хорошо.
– У вас одна попытка, мистер Радость, а потом я увожу его на ужин. Ему нельзя замерзать. В прошлом году он болел и еще окончательно не поправился. Он считает себя здоровым, но это не так.
Температура воздуха на берегу составляла никак не меньше семидесяти пяти градусов [23] , но я не стал об этом упоминать. Любое возражение только еще больше разозлило бы маму. Вместо этого я повторил, что меня зовут Девин Джонс. Она всплеснула руками: мол, как скажешь.
Я посмотрел на мальчика.
– Майк?
– Да?
– Сматывай леер, а я скажу тебе, когда остановиться.
Он сматывал леер, а я шел к нему по песку. Когда поравнялся с мальчиком, посмотрел на Иисуса.
– Уж на этот-то раз вы взлетите, мистер Христос?
Майк рассмеялся. В отличие от мамы, но я подумал, что губы у нее все-таки дрогнули.
– Он говорит, что да, – сообщил я Майку.
– Хорошо, потому что… – Кашель. Кхе-кхе-кхе. Она говорила правду. Окончательно он не выздоровел, чем бы ни болел, – …потому что пока он только ел песок.
Повернувшись лицом к Хэвенс-Бэй, я поднял воздушного змея над головой. Почувствовал, как ветер вырывает его из моих рук. Пластик шел рябью.
– Сейчас я его отпущу, Майк. Когда я это сделаю, снова начинай наматывать леер.
– Но это только…
– Нет, не только. От тебя потребуются быстрота и внимание. – Слова прозвучали чуть резче, чем следовало, потому что я хотел, чтобы мальчик почувствовал себя спокойным и уверенным, когда змей поднимется в воздух. Он не поднялся бы только в одном случае: если бы ветер внезапно стих. Я очень надеялся, что этого не случится, поскольку мама не шутила, говоря про мой единственный шанс. – Змей поднимется. И когда он это сделает, начинай отпускать леер. Но держи его натянутым, хорошо? То есть когда он начнет провисать…
– Я его смотаю. Понял. Конечно же.
– Хорошо. Готов?
– Да!
Майло сидел между мной и мамой, глядя на воздушного змея.
– Тогда приготовились. Три… два… один… полетели.
Мальчик горбился, его ноги, торчавшие из шорт, напоминали спички, но с руками было все в порядке, и он знал, как следовать указаниям. Он начал сматывать леер, и змей сразу же поднялся. Майк тут же принялся отпускать его, поначалу излишне быстро – леер провис, змей потерял высоту, – но мгновенно выправил ситуацию, натянув леер, и змей продолжил подъем. Мальчик рассмеялся.
– Я его чувствую. Я чувствую его руками.
– Ты чувствуешь ветер, – уточнил я. – Давай, Майк. Как только он поднимется выше, ветер захватит его. И тогда главное – не упустить.
Он отпускал леер, и змей поднимался, сначала над пляжем, потом над океаном, улетал все выше и выше в синее предвечернее сентябрьское небо. Какое-то время я смотрел на него, потом осторожно скосил глаза на женщину. Она не отреагировала, потому что ничего не заметила. Ее внимание целиком и полностью сосредоточилось на сыне. Не думаю, что мне доводилось видеть столько любви и счастья на человеческом лице. Потому что он был счастлив. Его глаза сверкали, кашель прекратился.
– Мамочка, такое ощущение, что он живой!
Это точно, подумал я, вспомнив, как отец учил меня запускать воздушного змея в городском парке. Тогда я был ровесником Майка, но твердо стоял на ногах. Пока он там, наверху, где ему и положено быть, он действительно живой.
– Подойди и попробуй сама!
Она поднялась по пологому склону пляжа к дорожке, встала рядом с креслом. Она смотрела на воздушного змея, но ее рука поглаживала темно-каштановые волосы Майка.
– Ты действительно этого хочешь, дорогой? Это же твой змей.
– Да, но ты должна попробовать. Это невероятно!
Она взяла заметно похудевшую катушку (змей уже превратился в черный ромб, лицо Иисуса давно пропало из виду) и теперь держала перед собой. На ее лице читалась неуверенность. И тут она улыбнулась. Когда порыв ветра подхватил змея, наклонил влево, а потом вправо над накатывающими на берег волнами, улыбка стала шире.
Какое-то время она управляла змеем, пока Майк не попросил:
– Дай ему.
– Нет, не надо, – попытался увильнуть я.
Но она протянула мне катушку:
– Мы настаиваем, мистер Джонс. Вы у нас специалист по воздушным змеям.
Я взял катушку и почувствовал знакомый восторг. Словно держал в руках удочку, а на конце лески билась заглотнувшая крючок приличных размеров форель. Вот только когда имеешь дело с воздушным змеем, не приходится никого убивать.
– А еще выше он может подняться? – спросил Майк.
– Не знаю, но, возможно, не следует увеличивать высоту. Ветер там сильнее, он может разорвать змея. Опять же вам пора ужинать.
– А мистер Джонс может поужинать с нами, мама?
Эта идея удивила ее и явно не обрадовала. Однако я видел, что она намерена согласиться, потому что мне удалось отправить змея в полет.