На этот раз Пауль помедлил с ответом.

— Конечно. Как только деловые вопросы будут улажены.

Отец всё еще ухмылялся, но лицо выдавало его настороженность.

— Разумеется. Давайте рассчитаемся.

Пауль достал из сумки, висевшей у него на поясе, листок бумаги.

— Здесь уже всё указано. Помимо алиментов, следует выплатить по пятнадцать тысяч евро моим помощникам — Ларсу, Карине, Сандре и Симону.

При упоминании его имени Симон подошел чуть ближе, и Бастиан услышал за спиной тихое движение — там что-то скользнуло.

— Потом: мне действительно пришлось потратить уйму времени, чтобы подготовить эту… встречу, — продолжал Пауль. — Целый год, как я уже сказал. Поиски людей, подбор участников, подготовка места проведения игры. Только лишь на то, чтобы установить этот громадный камень, у нас ушло три недели. Зато потом Ларс и Симон сумели столкнуть его так, что, упав, он закрыл шахту, которая вела вглубь подвала. А что уж говорить о дорогих приборах, которые мы использовали? Я мог бы на всем этом сэкономить, если бы ты хоть раз согласился переговорить со мной. Я думаю, на это ушло двадцать тысяч евро.

— И что бы тогда произошло?

— Я бы потребовал, чтобы ты признал отцовство.

С лица Максимилиана Штеффенберга смыло улыбку.

— Придержи лошадей. Деньги — это одно дело. Мое имя — совсем другое.

Глава 44

Айрис почувствовала вкус крови. Откуда она взялась? Девушка провела языком по нижней губе и отыскала ранку. Должно быть, она прикусила губу и даже не заметила этого.

Там, впереди, где горел свет, все замолчали. Зашуршала бумага. Айрис еще сильнее, чем прежде, прижалась к скале, затаила дыхание, боясь выдать себя даже шорохом. Максимилиан Штеффенберг опустился на колено и достал из нагрудного кармана рубашки посверкивавшую серебром ручку.

Ну, говорите, же дальше, говорите. Издавайте хоть какие-то звуки. Айрис тихо дышала. Закрыла глаза.

Послышалось негромкое щелк. Щелк. Она приподняла ресницы и отважилась мельком взглянуть на Симона, стоявшего в полутьме поодаль от остальных. Он щелкал зажигалкой. Девушка прекрасно понимала, что его нервы сейчас натянуты до предела, хотя на первый взгляд он просто терпеливо ждал развязки. Его мясистые губы разжимались снова и снова, он быстро их облизывал — верный признак, что его что-то не устраивает в происходящем.

Айрис отвела взгляд почти сразу же, не давая Симону почувствовать, что за ним наблюдают. Он это может, она точно знала.

Полуосвещенный фонарями, полускрытый в тени, лежал, как девушка заметила, меч — меч Пауля. К сожалению, он валялся слишком далеко, чтобы она могла им воспользоваться, прежде чем это сделает Симон. Она не успеет схватить меч, даже если будет мчаться, как черт от ладана.

Маленькая острая кромка скальной глыбы впилась в бок Айрис. Это ненадолго. Она выдержит. Отец Бастиана уже подписал бумаги, подготовленные Паулем, и теперь они втроем собирались поднимать решетку, закрывавшую яму.

— Минутку.

Тело моментально среагировало, стоило раздаться этому голосу; Айрис чуть не задохнулась. Она судорожно глотнула воздух, чувствуя, как ее пробирает дрожь.

— Что такое? — спросил Пауль с явным нетерпением.

Из полутьмы выступил Симон. Он закурил новую сигарету, его взгляд все еще нетерпеливо обшаривал подвал.

— Наш уговор.

— Потерпи еще немного, — сказал Пауль, обеими руками удерживая решетку. — Ты получишь бабки, как только они окажутся у нас в распоряжении.

— Я не о деньгах. Мне на пальцах объяснять, что ли? Где она прячется? Тоже в одной из этих ям?

Она. В смысле я. В одно мгновение Айрис чуть не совершила безумный поступок и не выпрыгнула из своего укрытия — так нестерпимо было желание махнуть на всё рукой, как делает человек, висящий над пропастью, — потому что боль в пальцах уже стала нестерпимой.

Она еще сильнее вдавилась в скалу, зажала рукой рот. Увидела, как голова Бастиана испуганно дернулась в ее сторону.

В следующую секунду, когда ему стало ясно, что своим движением он едва не выдал Айрис, Бастиан начал кричать на остальных:

— Да в чем дело? Пауль, трепло несчастное! Вытащите вы меня наконец из этой чертовой ямы или нет?

— Всё нормально. — Пауль занял место у левого переднего края решетки. — Ларс, поднимешь правый угол? Карина, иди на противоположную сторону. Отлично.

Пауль, ты предатель. Айрис смотрела на него, и ей хотелось выть не то что от злости, а скорее от отчаяния. Он сманил Симона деньгами. И привел к ней. Она смутно вспомнила сцену, разыгравшуюся месяц назад на ярмарке: тогда Айрис показалось, что она видела Симона, но Пауль ее успокоил. Может, тогда они и сговорились?

Она не сводила с Пауля глаз, пока он указывал каждому место, которое тот должен занять, затем наклонился и взялся за прутья решетки.

— Поднимаем и сразу три шага вправо.

С металлическим лязгом решетка опустилась на землю рядом с ямой; Ларс и Пауль втянули Бастиана наверх.

Как только тот выбрался из ямы, тут же налетел на Пауля.

— Ты, лживый засранец! — прошипел он, не сводя глаз с Симона, который, наклонив голову, наблюдал за ним, облизывая губы бледным языком. Терпение Симона было на исходе; Айрис видела, что он едва владел собой, снова и снова привставая на цыпочки и покачиваясь. Нервничает. Готов к броску.

И тотчас принял оборонительную стойку, едва Бастиан неожиданно зашелся криком:

— Если вы думаете, что можете чего-то добиться всем этим бредом, то вы ошибаетесь! — Он глубоко вздохнул, решительно подошел к отцу. — А ты-то сам! Просто прелесть! Наконец-то отыскал такого сына, о котором всегда мечтал. Поздравляю. И мне совершенно ясно, что в полицию ты не пойдешь — точно так же, как Пауль не побежит к газетчикам. Но кто вам сказал, что этого не сделаю я? Что завтра же я не загляну в ближайший полицейский участок и не внесу всё это в протокол? Я-то ничего не теряю, ни капельки.

— М-м… Может быть, карманные деньги?

— Мне начхать на твои деньги.

Отец медленно, с серьезным видом кивнул.

— Конечно, Бастиан. Я давно понял, что для тебя доброе имя ничего не значит. Но не забывай, что тебе понадобятся свидетели. Увы, но мне сейчас что-то не приходит на ум никто, кто бы мог тебе в этом помочь.

Симон, впервые повернувшись спиной к Айрис, настороженно наблюдал за этой сценой. Девушка немного расслабилась, рискнула поглубже вздохнуть и поймала себя на мысли о том, как же ей хочется напасть на него сзади и врезать камнем по голове.

Бастиан, все еще буквально кипевший от гнева, подскочил к Паулю и стал тыкать ему в грудь указательным пальцем.