Айрис задумчиво посмотрела под ноги. Когда она наконец подняла голову, черты ее лица стали такими же резкими и жесткими, как вчера, когда он показал девушке кору с посланием.
— В таком случае, — отозвалась она, — первой он бы схватил меня.
Естественно, Бастиан поинтересовался почему, но не получил никакого ответа. Айрис молча решительным шагом отправилась в лагерь, так что он едва успевал за ней.
Лишь выбравшись на опушку, девушка остановилась и подождала его. Почти все игроки еще спали, только Доро стояла возле могил, не сводя с них взгляда.
Айрис торопливо пошла к ней, едва не срываясь на бег.
— Ну вот что, давай-ка начистоту. Что здесь творится? Где Сандра? И почему разрыты еще две, как их тут называют, могилы?
Доро подняла голову и посмотрела на вершины деревьев, где солнечный свет, окрашивая низко нависшую пелену тумана, превращал ее в золотистое покрывало, наброшенное на лес.
— А почему ты орешь именно на меня? Я же всех предупреждала, всех с самого начала предостерегала от поездки сюда.
Айрис схватила ее за широкий длинный рукав платья.
— Хватит ломать комедию. Давай говори, какое отношение ты имеешь к тому, что здесь происходит! — Она ткнула пальцев в сторону могил. — Знаешь ты, в чем тут дело, или нет? Что случилось с Сандрой, Ларсом и Варце?
Доро не спеша высвободила одежду из рук Айрис.
— Конечно, знаю. Тристрам обо всем возвестил. — Она указала на лежащие у ног раскопанные могилы. — Сегодня ночью мертвые снова восстали, и мы слышали их стенания.
Она и правда верит во всё, что говорит, Бастиан видел это по глазам девушки.
— В таком случае что же нам нужно сделать, по-твоему? — спросил он.
Айрис окинула его таким взглядом, что, дай ей волю, она немедленно бы упрятала Бастиана в смирительную рубашку. Даже Доро вроде бы была ошарашена.
— Боюсь, что сделать тут можно мало что. Лучше всего немедленно уйти отсюда, но это не получится. Мы в его власти, он нас не отпустит.
— Слушай, а откуда ты вообще знаешь эту легенду, да еще в таких подробностях? Ты ведь даже не догадывалась, что мы едем именно сюда. Может, ты ее наизусть выучила, а?
— Нет. — Глаза Доро темнели как два бездонных колодца. — Это известная легенда, ее всегда рассказывают на ярмарках. В прошлом году я ее слышала очень часто — видимо, судьба подавала мне знак, чтобы я вас предостерегла, но вы…
— Так, понятно, всё, бла-бла-бла, это мы уже слышали.
Айрис опустилась в граву возле могил.
— Значит, ты считаешь, что мы отсюда не выберемся? — как ни в чем не бывало спросил Бастиан. — Мы просто сгинем один за другим, словно нас никогда и не было?
— Может быть. Ведь мы не можем дать Тристраму то, что он требует, а потому он не снимет проклятие.
— То, что он требует, — это жизнь его брата? Который заманил его в ловушку?
— Да, в склеп.
— Отлично, просто супер. Особенно если вспомнить, что тот уже добрых семь веков как мертв.
За спиной Бастиана кто-то тяжело вздохнул.
— Кто мертв?
А вот и Штайнхен проснулся. Одной рукой он на ходу протирал глаза, а другой ерошил волосы.
— Злой брат. Из легенды.
— Лудольф.
Ну естественно, Доро помнит и его имя.
Они быстро обрисовали Штайнхену положение дел. С него тоже мигом слетела сонливость, как только прозвучали слова, что Сандра исчезла.
— Так, — сказал Бастиан. — Сейчас разбудим Пауля и обсудим, где начинать ее поиски. Нужно действовать по системе, а не так, как раньше. Не может же быть, чтобы…
Он осекся, увидев выходящую из леса Лисбет. Георг поддерживал ее. Девушка была совершенно бледная, руки ее слегка дрожали, когда она с помощью Георга усаживалась на одеяло.
Луг Бастиан пересекал бегом.
— Что-то случилось? — Подойдя ближе, он понял, что вопрос можно было и не задавать. Левая половина лба Лисбет являла собой один кровавый синяк, руки — все в царапинах.
— Кто это был? — спросил он, осторожно дотронувшись до лба Лисбет. Шишка у корней волос вздулась уже величиной с грецкий орех. Срочно нужно было приложить к ушибу что-то холодное.
— Никто, — вяло отозвалась она. — Точнее, я сама. Ударилась в темноте о дерево, когда ночью… в общем, мне пришлось…
Георг взял ее за руку, не сводя глаз с Бастиана. В его взгляде читалась и просьба, и одновременно желание побыстрее закончить разговор.
— Не мог бы ты осмотреть эту шишку, — пробормотал он. — Мы хотим как можно быстрее отсюда смотаться. Лисбет нужно показаться врачу.
Бастиан осторожно ощупал опухшее место.
— Тебе плохо, Лисбет? Тошнит?
— Нет. Я нормально себя чувствую.
— Тогда тебе и врач не понадобится. Не думаю, что это сотрясение мозга.
Он перешел к царапинам на руках. Если бы рядом с Лисбет был любой другой человек, а не Георг, то в первую секунду Бастиан подумал бы, что тот, не добившись от девушки взаимности по-хорошему, стал заламывать ей руки. Но в случае с Георгом такое просто невозможно было себе представить — хотя что он вообще знал о Георге? Тот, как и Арно, оказался одним из самых скупых на слова игроков в отряде.
— Царапины надо промыть, а к гематоме приложить влажный платок или холодное лезвие ножа.
Да нет, ночную ссору точно бы услышали, так что этот вариант отпадает.
— На той стороне луга возле двух буков растет подорожник. Если его растолочь, он дезинфицирует раны. Обработай им царапины, Лисбет.
Этот секрет Бастиан месяц назад узнал у женщины, торговавшей травами на ярмарке. Сандра тогда стояла рядом с ним, смеялась, растирала в ладонях тимьян.
Бастиан закусил губу. Кому-то надо осторожно сообщить Лисбет, что ее подруга пропала.
— Спасибо. — Она поднялась. — Мне уже лучше. В следующий раз буду более осмотрительной.
Она взяла Георга за руку, но тот не двинулся с места, всё еще глядя на Бастиана.
— Я… — начал он, но Лисбет едва заметно покачала головой. — Спасибо за помощь, — пробормотал Георг, вставая и следом за подругой направляясь к ручью.
Бастиан протер воспаленные глаза. Его уже захлестнула волна странной усталости, а день-то толком даже не начался. Да и Сандра. Как можно так незаметно исчезнуть? В полной темноте?
Да очень просто. Кто-то нападает на нее, пока она спит. Хватает, тащит с собой. Она кричит. Он затыкает ей рот, бьет ее так, что она теряет сознание, куда-то несет. Конец.
Пауль. Надо разбудить Пауля. Он организовал эту игру, он знал местность лучше остальных. «Только пусть его кто-нибудь другой будит», — пожелал Бастиан.