– Конечно, я готов выслушать вас немедленно, – поднимаясь со стула, ответил Андрей Петрович и взглянул на Кайсу Робертовну.
Лицо скандинавской королевы было грозным, как штормовое небо. Либо она хронически не выносила Скобелеву, либо догадывалась, о чем та собиралась поведать Андрею Петровичу, и была этим обстоятельством крайне раздосадована.
– Извините за отнятое время, Кайса Робертовна, если вы не возражаете, мы продолжим нашу беседу в другой раз.
– Не возражаю. К тому же у меня будет время еще раз как следует обо всем подумать. Возможно, я сумею вспомнить что-нибудь полезное, – последняя фраза прозвучала с едва уловимой ноткой угрозы, что крайне удивило Андрея Петровича. Неужели между юрисконсультом и секретаршей ведутся военные действия или имеются некие скрытые мотивы, исходя из которых Кайса Робертовна решилась угрожать Железной блондинке, как окрестил про себя Скобелеву Андрей?
В любом случае Скобелева замечание Кайсы проигнорировала, просто молча покинула кабинет и устремилась вперед по коридору, показывая дорогу своему спутнику.
– Я знаю, кто убил Анатолия Игоревича! – с места в карьер заявила юрисконсульт, едва они вошли в ее кабинет и сели за стол.
Андрей Петрович обратился в слух. Конечно, он не вообразил, что дело уже раскрыто, но в том, что далее последует безусловно важная и интересная информация, он был уверен.
Ирина Владиславовна достала из ящика стола дорогой изящный портсигар и, вытянув оттуда тонкую сигарету, протянула портсигар собеседнику.
– Благодарю, я давно бросил курить, – смущенно улыбнулся Андрей, автоматически выбирая линию поведения, наиболее приятную для собеседницы.
Ирина Владиславовна закурила, убрала на место портсигар и, устремив на Андрея Петровича холодные серо-синие глаза, приступила к рассказу:
– Мы с Анатолием Игоревичем были любовниками. Два месяца тому назад он подал на развод и сделал мне предложение. Жена ему развод давать отказалась, хотя он предложил ей весьма выгодные финансовые условия, – сухо излагала факты Железная блондинка. – Тогда Толя пригрозил ей финансовыми санкциями и сразу же урезал суммы на хозяйство. Предупредил жену, что развод он все равно получит, а вот она из-за своей неуступчивости здорово проиграет. Его жена работает в музее старшим научным сотрудником. Зарплату она привыкла тратить на свои женские капризы, фактически живя за счет мужа. Собственных сбережений не имеет, проживает в квартире, принадлежавшей Анатолию. К тому же она страшная ханжа, маниакально зависимая от общественного мнения. Развод – это позорное клеймо для порядочной женщины! Она – единственный человек, который получает прямую и очевидную выгоду от смерти Толи. Сохранение репутации и немаленькое наследство, на которое она и ее детки могут безбедно жить в течение долгих лет.
Слова Ирины Владиславовны буквально влетали в Андрея Петровича, словно резиновые пули, ударявшие его в грудную клетку. Столь напористой и эмоционально заряженной была ее речь, несмотря на сдержанность и даже сухость формулировок. Из короткого монолога, выданного Скобелевой, Андрей вывел несколько наблюдений. Во-первых, очевидную нелюбовь Скобелевой к жене покойного, и, во-вторых, довольно-таки прохладное отношение к самому покойному.
– Ваши предположения основаны на конкретных фактах? Супруга Бурмистрова демонстрировала откровенную агрессию или угрожала ему? Может быть, она приходила в больницу и устраивала вам сцены?
– Ну что вы! – фыркнула Скобелева, приподняв вверх идеально подведенные брови. – Не тот она человек. Эта скорее ночью подушкой задушит, чем голос повысит! Анатолий всегда говорил, что он устал от такой искусственности отношений, его эта великосветская выдержанность просто бесила. Даже когда она поняла, что развод неизбежен, скандала не устроила, только спросила – почему, ведь они такая счастливая, образцовая семья! – В каждом слове, произнесенном Ириной Владиславовной, сквозил едкий, злой сарказм.
Андрей Петрович еще не встречался с женой Бурмистрова и не мог составить о ней собственного мнения, но, глядя на Скобелеву, он искренне изумлялся вкусу покойного. Что могло привлечь Бурмистрова в этой жесткой, холодной, резкой женщине?
Да, она, безусловно, красива. Большие глаза необычного цвета, с густыми, длинными, возможно, искусственными ресницами, пухлые, четко очерченные алым карандашом губы, ровный носик, безупречная кожа. Серый в серебристую полоску костюм сидел на ней, словно корсет, выставляя на всеобщее обозрение соблазнительный бюст. Товар, что называется, напоказ. Слишком уж все очевидно, слишком прямолинейно.
– Скажите, а другие версии вы не рассматриваете? Ведь любой человек, занимающий столь высокий пост, неизбежно обрастает недоброжелателями. Возникают оппозиционные силы, объединяются его соперники, завистники, конкуренты… Неужели у Бурмистрова их не было?
– Разумеется, были. Но не настолько сильные, чтобы представлять собою реальную угрозу. Так, на уровне мелких пакостей, – пожала плечами Ирина Владиславовна. – Когда Анатолий претендовал на эту должность, по-настоящему сильных конкурентов у него не было. Его поддерживали в министерстве и в комитете здравоохранения, он был реально наиболее опытным, талантливым и достойным кандидатом на этот пост. Просто кому-то его назначение больше пришлось по душе, кому-то – меньше. Не более того.
– Значит, служебные мотивы вы категорически отвергаете? – простодушно поинтересовался Андрей.
– Абсолютно.
– Возможно, до вас у Анатолия Игоревича была… другая связь? – как можно более невинным тоном спросил Андрей, внимательно наблюдая за Скобелевой.
– До меня последняя связь у Толи случилась еще в институте, до его брака с мадам Бурмистровой. На протяжении семнадцати лет он был образцовым семьянином.
Вот, видимо, и сорвался, бедняга. Приложило так приложило, пожалел покойного Андрей Петрович, разглядывая сидевший перед ним классический образец расчетливой стервы.
– Кстати, уже известно, чем именно отравили Толю? – гася в пепельнице окурок, спросила Ирина Владиславовна, не глядя на собеседника.
– Да. И это не простое снотворное, которое можно купить в каждой аптеке, – уходя от конкретного ответа, проговорил Андрей. – Насколько я понимаю, супруга покойного никакого отношения к химии и фармакологии не имеет?
– Не стоит ее недооценивать! В случае необходимости она может достать все, что угодно. Даже если бы ей пришлось самого Толю попросить. Я вам очень советую провести обыск у них дома либо на работе у Бурмистровой. Я просто уверена, что вы найдете следы лекарства или сам препарат.
– А с чего вы взяли, что это было лекарство? – удивленно приподнял брови Андрей.
– Вы же сами сказали, что это не простое снотворное, я так поняла, что это редкий препарат, – не поддалась на его уловку Скобелева.
– Ах да, – кивнул Андрей. – Я просто неточно выразился. Это не совсем лекарство. Ну что ж… Благодарю за помощь, если вы вспомните еще какие-нибудь подробности, милости прошу, звоните в любое время. Вот моя визитка.