— Это исключено, — отчеканила Настя.
— Что ж… Тогда вы обрекаете себя на долгую и мучительную борьбу. Вы останетесь один на один со своими страхами.
— Я это понимаю. Но уговорить меня вам не удастся. Лучше подскажите, что мне делать, если это снова повторится?
Доктор снял очки и протер их платком.
— Если это снова повторится, — сказал он, — просто скажите себе: «Это сон. И он скоро закончится». Произнесите это несколько раз.
Он снова водрузил очки на нос. Настя вдруг почувствовала тошноту.
— Мне… надо подышать свежим воздухом, — сказала она и поднялась из-за стола.
Макарский тоже поднялся.
— Я провожу вас на улицу, — предложил он.
Настя мотнула головой:
— Нет. Я сама. Мне нужно побыть одной. Всего доброго!
И она быстро вышла из кабинета.
…На улице Настю вырвало. И она знала отчего. Причиной тошноты был страх. Страх, что теперь она безумна, и ничего уже не вернуть. Разум — вот единственное, что у нее осталось. Потерять его значило потерять жизнь. Нет, это было страшнее, чем потерять жизнь.
Она вытерла губы рукавом плаща и тихо пробормотала:
— Я не сумасшедшая. Не сумасшедшая. Все это пройдет. Обязательно пройдет.
В тот день с Настей приключилось странное происшествие. По дороге домой, когда она проходила рядом со сквером, мимо цепочки уличных тонаров, продающих горячую еду, к ней подскочила пожилая цыганка.
— Ай, молодая, красивая, дай тебе погадаю!
Настя скользнула по цыганке взглядом. Пестрая юбка, теплая кофта (и может, даже не одна), дурацкий платок на голове и темное, словно прокопченное дымом, лицо.
— Спасибо, мне не надо гадать, — сухо проговорила Настя.
Цыганка сверкнула златозубой улыбкой.
— Дорого не возьму, а всю правду тебе скажу! Что было, что будет — все расскажу, ничего не утаю!
Настя уже хотела ответить цыганке резкостью, но внезапно ей в голову пришла идея. Она с детства верила в то, что цыганки — кто-то вроде наследственных ведьм.
— Сколько это будет стоить? — поинтересовалась она.
— Деньги не важны, я не обижу! — протараторила цыганка. — Всю правду расскажу! Давай сюда свою руку, красавица! Давай, не стесняйся!
Настя подняла правую руку ладонью вверх.
— Ну?
Цыганка схватила ее крепкими коричневыми пальцами за тонкое запястье и притянула руку к себе.
— Правильно, что согласилась! — затараторила она. — Все тебе расскажу, ничего не утаю! Ждет тебя большое счастье, красавица! Долгий путь, счастливый путь — со своим суженым! А за спиной у тебя много бед! Ай, наны! Но ты не переживай, потому что…
Внезапно цыганка осеклась. Сквозь загорелую кожу лица проступила бледность, а потом это лицо быстро дернулось, будто по нему пробежала судорога, а из приоткрытого рта вместе с выдохом вылетело невнятное:
— Ай, дэвэл… Дыкхав тут…
— Что случилось? — не поняла Настя. — Говорите по-русски.
Пальцы цыганки разжались. Она подняла взгляд, уставилась Насте в лицо.
— Почему вы замолчали? — спросила Настя.
Цыганка продолжала разглядывать лицо женщины с таким видом, будто увидела перед собой призрака. Вдруг она быстро спросила:
— Кто ты? Кто ты такая?
От тона цыганки — зловещего, испуганного, загадочного — Настю пробрал холод.
— Я? — Настя растерянно моргнула. — Я не понимаю. О чем вы…
— Кто ты? — повторила свой вопрос цыганка.
— Я Анастасия Новицкая. Писательница. Возможно, вы меня видели на…
Цыганка покачала головой:
— Нет. Ты не она.
— Что за бред? — пробормотала Настя. — Я та, кто я есть. И перестаньте меня так разглядывать.
— Откуда ты явилась? — проговорила цыганка, словно не слушая ее. — Зачем?
— Я вас не пони…
— Саро джином! — хрипло проговорила цыганка. — Я знаю!
— Что вы знаете?
— Ты не из этого мира! Ты заблудшая!
Сердце Насти сдавил ледяной обруч.
— Что вы несете?
Внезапно цыганка отшатнулась от нее, попятилась и быстро пробормотала, выставив перед собой руку, словно для защиты:
— Не подходи ко мне!
— Что?
— Прочь!
Цыганка продолжала пятиться, и Настя сама не заметила, как сделала шаг ей навстречу, машинально стремясь сократить увеличивающееся расстояние, словно хотела склеить этот «разрыв» (будто это и впрямь было важно).
Теперь она просто обязана была узнать, что цыганка имела в виду, когда назвала ее «заблудшей».
— Послушайте, — заговорила Настя миролюбивым голосом, — я не причиню вам вреда. Но я хочу знать, почему вы…
Цыганка повернулась и пошла было прочь, но Настя, ринувшись вперед, схватила ее за рукав кофты и дернула на себя.
— Да постойте же! — с досадой воскликнула она.
Цыганка что-то заверещала на своем языке и дернула руку, но Настя держала крепко.
«Я напала на цыганку», — пронеслось в голове у Насти, и она почувствовала всю бредовость и абсурдность этой ситуации. Однако отступать было поздно.
— Что здесь происходит? — послышался громкий и строгий мужской голос.
Настя повернула голову и увидела перед собой полицейского.
— Она… — растерянно пробормотала она.
— Она к вам приставала? — быстро уточнил полицейский.
Настя разжала пальцы, выпуская рукав кофты.
— Начальник, я ничего не сделала! — запричитала цыганка. — Просто хотела погадать! Честное слово!
— Помолчи, — резко сказал ей полицейский и снова повернулся к Насте. — Что произошло? Она вас обокрала?
Настя покачала головой и попыталась улыбнуться.
— Нет, товарищ сержант. Все в порядке. Мы… просто разговаривали.
По лицу полицейского Настя поняла, что прозвучало это не очень убедительно. А тут еще цыганка подлила масла в огонь.
— Дыкхав тут! — воскликнула она на своем непонятном языке, вновь пристально уставившись на Настю. — Саро джином!
— Говори по-русски, — потребовал полицейский.
— Начальник, я ничего не сделала! — снова запричитала цыганка.
— Она правда ничего не сделала, — нашла нужным подтвердить Настя.
А вокруг них уже начал собираться любопытствующий народ. Решив спустить дело на тормозах, полицейский строго посмотрел на цыганку и сказал: