— Кто он?
А действительно, кто он? От моей решительности не осталось и следа.
Мы удалялись от 495-й дороги и направлялись на восток к аллее Гранд Централ. Один знак за другим указывал на аэропорт Кеннеди. Сейчас я уже не мог сесть на любой самолет и улететь куда-то. Но мой взгляд задерживался на каждом взлетающем аэробусе и на каждом рекламном постере, приглашавшем посетить разные страны.
— Не думай об этом, милый, — сказала Пола. — Ты даже не успеешь выйти с парковки.
— Я знаю.
— А что произошло в Индии? Я слышала, что ты стрелял и горел? Боже, Фин, во что ты там ввязался? Девушке вообще можно находиться рядом с тобой?
Я рассказал об основных событиях, которые произошли в последние несколько дней.
— Мы сначала разберемся с проблемами в Штатах, — сказал я. — После этого я расширю сеть.
— Это не план, а письмо Санта Клаусу. — Пола помолчала немного. — Ты же никого не убил? — наконец спросила она.
Я вспомнил, как голова Кетана стучала по каменной плите. Нет… его убил героин.
— Конечно же нет, — сказал я.
— Если они убили твою мать, я не буду винить тебя, — добавила Пола.
По сотовому я позвонил Пабло.
Поколебавшись немного, я назвал секретарю свое имя. Я почувствовал содрогание на другом конце провода, когда она сказала мне, что мистер Точера на совещании, но она посмотрит, вернулся ли он. Мое имя было в сфере интересов.
— Привет, — это был привет, сказанный самым низким голосом, который я когда-либо слышал.
— Я звоню не для того, чтобы испортить твою карьеру, — сказал я.
— Ты пропустил утром встречу с детективом Манелли. — В голосе Пабло чувствовался страх и еще что-то, может, сострадание, о котором говорил Терри.
— Терри переезжает, ты знаешь? — спросил я.
— Ага. Но я думаю, для него это не составляет больших проблем. У него нет ни жены, ни большого дома, который надо содержать, поэтому он может кричать «вперед, в дорогу» в любой момент.
— Существует один клуб, Пабло, клуб «Близнецы». Макинтайр, Мэндип, Аскари — это индийский юрист — и брат Джей Джея, кто-то, кого зовут Конрад Карлштайн, — члены этого клуба. Они ответственны за смерть моих родителей и индийского клерка. Они отмывают деньги для индийцев-эмигрантов в огромных количествах. И…
— Доказательства?
Договоры, к которым у меня не было доступа. Что у меня было? Помятая книжка, и пока еще ничего не значащее письмо, и трупы, два из которых мне подбросили под дверь.
— Пока не много, — признался я. — Но это пока.
— Послушай, Фин. У нас уже набралось достаточно доказательств по одному делу. Детектив Манелли готовится засудить тебя на полную катушку. То, что ты не появился сегодня утром, разозлило его, а новость о том, что тебя видели в отеле «Плаза», вообще снесла у него крышу. А еще Макинтайр (мой босс, если ты забыл об этом) давно хочет поговорить со мной о чем-то.
— И?
— Он говорит, что Джей Джей Карлсон не оставил после себя ничего, что он был нищим и тогда, когда был жив. Он даже не владел своим собственным костюмом. Поэтому каким образом он купил машину за миллион долларов?
— Ты прекрасно знаешь, что доступ к счетам так же открыт, как и владение ими. И он во много раз лучше умел работать со счетами, чем я. Я не понимаю, к чему ты клонишь.
Пабло вздохнул, и этот вздох звучал как предсмертный.
— Боже, Фин, — наконец сказал он, — завтра вечером около пяти часов большие люди собираются на короткое совещание, чтобы закончить со слиянием и дать пресс-релиз. В этом релизе будут объявлены новые партнеры и, несмотря ни на что, у меня есть шанс попасть в этот список.
— Мои поздравления, все остальное может и подождать.
— Да пошел ты.
— Терри сказал, что ты очень честный человек, — сказал я, — и Джулия тоже. Как ты думаешь, что она почувствует, когда узнает, на чем ты построил свое уютное существование?
— Не вмешивай сюда Джулию.
— Я хочу задать тебе простой вопрос: ты действительно веришь, что автомобиль принадлежал мне?
Пабло досадливо поморщился.
— Нет, — пробормотал он.
— Ты убежден в том, что машина не моя? Это несколько другой вопрос, надеюсь, ты понимаешь.
— Я не идиот, я вижу разницу.
— Ну? — давил я. — Какую позицию ты занимаешь, Пабло? Ты убежден или все же сомневаешься?
— Машина была не твоя, — сказал Пабло без колебаний. — Я знаю об этом, но проблема-то заключается в другом. Макинтайр хочет, чтобы тебя отымели на полную катушку. Единственный разумный совет, который я могу дать тебе, — найти другого адвоката, не в «Шустер Маннхайм», а такого адвоката, который сделает все, что будет в его силах, и которому его собственная компания не будет вставлять палки в колеса. И прежде чем мы продолжим, я хочу выразить тебе соболезнования по поводу смерти твоих родителей. Мне действительно очень жаль.
Сейчас было не время выражать соболезнования.
— Ты же говорил, что никто, кто уважает себя, не возьмется за мое дело. И ты сказал это до того, как меня официально объявили в розыск. На что мне теперь надеяться?
— Черт. Я не знаю, что и сказать тебе. Но если ты хочешь продолжать сотрудничать с «Шустер Маннхайм», то Макинтайр выделит тебе нового адвоката.
Пабло было тяжело, я чувствовал его боль. Но мне надо было надавить на его принципы, чтобы они заработали на меня.
— Мне кажется, что Макинтайр не снимал тебя с моего дела, — сказал я. — По-моему, ты сам отказался от него.
— Я не могу запретить тебе думать так, как ты думаешь, — отрезал Пабло.
— А мне кажется, что Терри воззвал к твоей совести, рассказал тебе всю правду о тебе самом, поставил тебя перед зеркалом, показал тебе хорошего Пабло, умного, сдержанного и скромного. Но теперь Терри нет, и некому напомнить тебе о том, какой ты есть на самом деле. Меня расплющат, а ты будешь восседать на Олимпе. Как печально. Но позволь мне сказать кое-что, Пабло. Ты меня хорошо слышишь?
— Я собираюсь повесить трубку.
— Дай мне минуту, и потом можешь делать все что захочешь. Единственные люди, которые могут очистить меня от грязи и которым не нужны деньги, дебаты и все остальное, — анонимная группировка нерезидентных индийцев и членов клуба «Близнецы». Я не могу припереть к стенке нерезидентных индийцев, у меня нет доступа к ним. Я не узнал бы ни одного из них, если бы он подошел ко мне и прокричал «Бадла» мне прямо в ухо. Поэтому мне надо работать с клубом. Рискуя сбиться с пути в мире этой мелодрамы, Пабло, я говорю тебе, что начинаю охотиться на них, в том числе и на Макинтайра. Прямо или косвенно «Близнецы» виновны в смерти моих родителей, а теперь они хотят убить меня и разрушить мою репутацию.