Праздник был в полном разгаре, когда банкир отозвал жену в маленький салон, находившийся вдали от танцевального зала, и, обняв ее, взволнованным голосом проговорил:

— Сегодня ровно тридцать лет, моя дорогая, как мы рука об руку идем по жизненному пути. Позволь же мне сердечно поблагодарить тебя за все то счастье, которое ты дала мне.

— Но и ты, в свою очередь, — отвечала глубоко тронутая мадам Прево-Лемер, — всегда был образцом нежного супруга и отца!

— Одна только мысль беспокоит меня, одного недостает для полноты моего счастья, — это видеть Стефанию устроенной. Ты знаешь, что я давно уже лелею мысль выдать ее за человека, который сумел бы сделать ее счастливой и в то же время смог бы вести начатое мною дело. Но до сих пор план этот оставался неосуществленным: ни в одном из семейств, подходящих к нам по богатству и положению, я не мог найти для Стефании подходящего жениха. Наконец меня озарила счастливая идея…

Здесь банкир вдруг остановился, прислушался и, подойдя к портьере, отделявшей салон, где происходила беседа, от зимнего сада, быстро откинул ее. В зимнем саду, однако, не оказалось никого.

— Что такое, Жюль? — спросила банкира удивленная мадам Прево-Лемер.

— Ничего, ничего, моя милая, — поспешил ответить тот. — Мне показалось, что в соседнем помещении кто-то есть. Но я ошибся. Продолжу лучше свою мысль… Итак, я подумал, что вопрос о состоянии нашего будущего зятя — вопрос второстепенный, лишь бы только он удовлетворял другим условиям: мог сделать счастливой Стефанию и вести мое дело. Решив так, я перестал подыскивать дочери мужа среди богатых семейств и начал искать около себя, среди своих служащих. На этот раз поиски были успешнее: я скоро остановился на двух молодых людях, которые почти в одинаковой степени обладают требуемыми качествами.

— И эти избранники?.. — спросила жена.

— Разве ты не догадываешься, кто они?

— Пожалуй, что и догадываюсь, — улыбнулась мадам Прево-Лемер.

— Так скажи мне, дорогая: если твой выбор сойдется с моим, это еще более укрепит меня в моем решении.

— Ты, конечно, думаешь об Эдмоне Бартесе и Жюле Сегене?

— Совершенно верно: о моем главном кассире и главном бухгалтере. Ни тому ни другому нет еще и тридцати лет, но тем не менее они занимают самые главные должности в моем банке. Эдмон Бартес отличается проницательным умом, практической сметкой и в то же время благоразумной осторожностью. Будучи моей правой рукой, он знает дела фирмы почти так же хорошо, как и я сам. Его способность продолжать начатое мной предприятие стоит вне всяких сомнений. В то же время, как ты знаешь, по своей наружности он — красавец, ловкий кавалер, изящный и интересный. Наконец, он происходит из хорошей семьи: его отец — дивизионный генерал в Невере.

— Что касается меня, — с улыбкой заметила мать Стефании, — то, если бы мне пришлось выбирать, я без колебаний…

— Выбрала бы Бартеса?

— Да.

Тут банкир снова вскочил и подошел к портьере: ему опять показалось, что в зимнем саду кто-то есть. Но самый внимательный осмотр не обнаружил там ничего подозрительного.

— Удивительно, — пробормотал он, — мне все чудится…

— Полно, Жюль, — успокоила его мадам Прево-Лемер, — подумай, кому какая нужда шпионить за нами.

— Твоя правда, дорогая… Ну-с, так ты предпочла бы Бартеса? Нельзя ли узнать, почему?

— Скажи мне сначала свое мнение о втором претенденте, а я потом сообщу свое.

— Охотно! Жюль Сеген почти так же молод, как и Бартес, и так же красив, хотя наружность его иного типа. По уму и способностям он, несомненно, не ниже Бартеса: все дела фирмы знает в совершенстве; наконец, и по происхождению он принадлежит к безусловно порядочной семье: отец его — судья в Сенском департаменте, пользующийся всеобщим уважением. Ну, теперь скажи, что ты имеешь против Сегена?

— Видишь ли, Жюль, — начала мадам Прево-Лемер, — при всех своих достоинствах, которых умалять я вовсе не собираюсь, этот молодой человек произвел на меня при первой встрече какое-то неприятное впечатление…

— Но кто же верит, дорогая, первому впечатлению? — перебил банкир.

— И потом, наблюдая за господином Сегеном, я всегда думала, что ему недостает искренности и прямодушия Бартеса.

Банкир пожал плечами.

— Не знаю, — произнес он, — я тоже наблюдаю за Сегеном уже десять лет…

— Дай мне докончить, мой друг… Наконец, мне кажется, у него несколько черствое сердце. Я тебе расскажу один факт, который имел место недавно без тебя. Бартес, Сеген и еще несколько гостей сидели у нас за столом и разговаривали. Речь зашла о бедственном положении жены и дочери Бернара — того Бернара, который, помнишь, обанкротился в прошлом году… Слыша о лишениях, которые они терпят, Бартес не мог удержаться от сожаления. «Бедные женщины!» — вздохнул он. «Ну, не нахожу этого, — отозвался Сеген, — по-моему, так они терпят по заслугам, так как в дни богатства Бернара я не видал женщин вздорнее и чванливее этих дам…» Меня слегка покоробило, и я постаралась переменить разговор. Через неделю еду к Бернарам, чтобы чем-нибудь помочь им, и представь себе, что узнаю! Оказывается, Эдмон, желая помочь несчастным и в то же время боясь оскорбить их милостыней, придумал сказку, будто он должен был Бернару пять тысяч франков, но не успел возвратить их, находясь за границей, и теперь считает своим долгом вернуть их. Разве такое благородство не редкость в наше время?

— Я вполне согласен с тобой, моя дорогая. Этот великодушный поступок еще больше возвышает Бартеса в моем мнении. Конечно, он будет для Стефании наилучшим мужем. Но ты что-то улыбаешься, Сюзанна?..

— Видишь ли, мой друг, — отвечала мадам Прево-Лемер с улыбкой, — в довершение всего мне кажется, что Стефания не совсем равнодушна к Эдмону.

— В самом деле? Тем лучше! Тогда не о чем и разговаривать. Тебе остается лишь переговорить с влюбленными. Результат своего разговора ты сегодня же передашь мне, а в ближайший день будет и помолвка.

— С удовольствием, мой друг! — отвечала жена банкира собираясь покинуть салон.

— Даже вот что!.. Постой-ка, Сюзанна! Не объявить ли нам о помолвке сегодня же вечером, во время ужина?

— Это будет еще лучше.

— Ну так ступай, моя дорогая! — проговорил банкир, еще раз обнимая свою достойную подругу.

Мадам Прево-Лемер вышла в танцевальный зал, где Стефания, краснея от удовольствия, танцевала с Эдмоном Бартесом, и сделала молодой парочке знак следовать за ней в ее будуар.

IX

Невольные шпионы. — Ни взад ни вперед. — Подлог векселя. — За полумиллионом франков. — Адский проект. — Любезное внимание.