— Знаешь! — уверенно повторила она. — Мы забрали их с собой, покидая Пеллактур. Корабль-призрак стартовал и растворился в межзвездном пространстве вместе с надеждами Хорна заполучить вожделенные святыни. Обосновавшись на голубой планете-малышке, затерянной в Безымянной Галактике, мы изменили имена, внешний вид и ощутили себя в безопасности. Постепенно наша бдительность притупилась, и Хорн снова застал нас врасплох. Рейя, дочь императора, оказалась легкой добычей для Одноглазого. Он толкнул ее в твои объятия, Энар, и ты проглотил наживку, как самый глупый карась в мутном пруду…
Широков хотел возразить, но осекся под ее насмешливым взглядом.
— Какая жалость! — усмехнулась она. — Вся духовная энергия Рейи ушла в борьбу за власть, истощилась настолько, что бедная Эльза Малер не смогла не только ввязаться в новую схватку, но даже ее физическое существование оказалось кратковременным. Вероятно, она собиралась подвигнуть тебя на завоевание уже не всего мира, нет… но хотя бы депутатского мандата, не меньше. Увы! Бедняжка растратила свои ресурсы еще в Сольгере, заставляя Воинов Солнца драться с гереями…
— Эльза Малер — Рейя? — вяло осведомился Павел. — Сомневаюсь.
— Напрасно…
— Почему мы все забыли? Ведь до Сольгера нить сознания не прерывалась?
— Катастрофа… — предположил Виссагор. — Я изучил этот вопрос, пока искал вас. Столь резкий поворот повлек за собой сбой череды воплощений. Кроме того, астий и файт сделали свое дело. Тот, кто одурманивает себя, плохо ориентируется. Впрочем, теперь не важно, как все случилось. Хорн наступает на пятки. Судьба снова подсунула вам Рейю-Эльзу, господин Широков, и вы снова клюнули. Хорошо, что ваш роман «трагически» оборвался. Посланнику срочно пришлось менять тактику: любовную ловушку на террор. Он надеется, что вы, Широков, попадетесь в его сети.
— Это как же?
— Лишившись бизнеса, вы можете пуститься во все тяжкие… дабы вернуть себе былое процветание. Тут-то вам и предложат помощь…
— …как Вадиму Казакову! — подхватила Лена. — И ты согласишься, Павел. Ведь согласишься?
Широков обескураженно потирал затылок.
— Вы что, устроили мне перекрестный допрос?
— Мы только рассуждаем…
— В меня стреляли, между прочим!
— Знаю, — кивнул Виссагор. — Потеряв тело, вы тем более станете легкой добычей… и пойдете на соглашение, которое предложит Красный Кардинал.
— Какое еще соглашение?
— Вы открываете ему тайну Кристаллов и Символа, а он подсказывает вам способ вернуться в привычную вам среду: деньги, женщины, политика. Он заморочит вас… и оставит с носом, как здесь говорят.
— А Лена?
— Кардиналу нужны вы оба. И он ни за что не отступится.
— Что же нам делать? — в один голос воскликнули Лена и Широков.
Виссагор долго смотрел в узкое «монастырское» окошко, через которое проникал сумеречный свет.
— Кристаллы и Скипетр покоятся на дне… и это послужит им надежной защитой. Хорну пока до них не добраться. Их не скоро смогут обнаружить. Если вообще когда-нибудь обнаружат. А вот вы… Слово и Символ не спрячешь под толстым слоем льда. Боюсь, «господин Широков» и «госпожа Слуцкая», вам придется бежать.
— Куда? — рассердился Павел.
Он потянулся к бутылке «Кьянти», чтобы налить себе вина, но Виссагор взглядом остановил его.
— Вам нужен трезвый ум. Уходите отсюда и прихватите с собой таймырский камень. Людям он принесет только вред.
— Уходите! Легко сказать, а…
Виссагор исчез так же, как и появился. Просто встал и, не прощаясь, покинул зал ресторана. Он не потрудился открывать дверь, а прошел сквозь нее, не заботясь более о производимом им впечатлении. Хранитель выполнил то, зачем пришел. Иначе и быть не могло.
— Откуда он узнал, что кристалл лежит у меня в машине? — спросил Широков.
Расставаясь, Марат отдал ему таймырскую находку со словами: «Так будет лучше для всех! Только не забывай время от времени менять местами основания пирамидок. Иначе я ни за что не ручаюсь».
— Поедем в Москву, — решительно сказала Лена. — Кажется, я знаю, что нам следует предпринять. Подсказка Агарисия наконец-то дошла до меня.
Они возвращались в Москву в полном молчании. Трасса была загружена. Широков сосредоточился на дороге, Лена о чем-то глубоко задумалась.
— Послушай, а что за Слово ты хранишь? — вдруг спросил он.
— Ты же слышал, мне нельзя произносить его.
— Но…
— Я не знаю Слова! — призналась Лена. — Если ты «ключ», то должен…
Она прикусила язык, вспомнив о «трезубце» на его руке. Трезубец… трезубец… Три зуба… три горы… три пирамиды… А Слово-то — одно!
— Не знаю… — обескураженно повторила молодая женщина. — Твой «ключ» не подходит.
— Ну да! — мрачно усмехнулся Широков. — Кто виноват?
Они подъехали к городу, когда уже совсем стемнело.
— Куда теперь? — спросил Павел, останавливаясь на обочине. — Домой? К тебе или ко мне?
— Домой нельзя. Слишком поздно.
Он обхватил голову руками и застонал.
— Как же нам быть? Вот так взять и все бросить? Ты даже не позвонишь родителям?
— Что я им скажу?
Действительно, что?
Они вышли из машины и, обнявшись, прижались друг к другу.
Вдалеке, переливаясь огнями, лежала Москва. Над ней, над темной автомобильной трассой, над одиноко стоящим на обочине белым «мерседесом», над Леной и Широковым простиралось бесконечное черное небо, усыпанное звездами.
— Бездна… — вздохнул Павел.
Непостижимый необозримый космос вдруг съежился, сжался в их сознании до размера наперстка. И голубая Земля превратилась в микроскопическую песчинку, на время давшую приют двум странникам.
— Нам пора, — сказала Лена. — Твой ангел-хранитель устал… С тех пор как я создала его, он много раз выручал тебя из беды. Борьба с Хорном ему не по силам.
Они в последний раз посмотрели на звезды, на белое млечное око Луны, на огни городской окраины и уселись в машину.
— Поехали, — скомандовала Лена. — Пока метро открыто.
— Что это за Свитки? — спросил Павел, петляя по ночным улицам. — Ты не в курсе? Что в них может быть такого? Вдруг это не более чем миф?
— Выдумка Мага? Не исключено…
Город тенью мелькал за окнами «мерседеса».
Широков и Лена вышли у подземного перехода и спустились вниз. Тускло освещенный коридор показался им чужим. Медленно ползущие ребристые ступени эскалатора, огни станции, сонный полицейский, редкие пассажиры — все вдруг померкло и отстранилось. Их шаги гулко отдавались под высокими сводами. Людей на станции было мало. Полупустой поезд вынырнул из туннеля…