Нормально так отреагировал, по делу. Лев Николаевич пожевал губами.
– Дело ваше, дело ваше. Вы рискуете, когда поднимаете золото на поверхность, мы точно так же рискуем, когда это золото обналичиваем. Но вас при этом будут прикрывать наши люди наверху, а нас кто прикроет? Так что счет вполне справедливый. Кстати, а что такое «минус двести»? И через какой разлом надо ползти на тросах?
Палец посмотрел на Зарембо.
– Это неважно, – сказал Зарембо. – Через какой разлом и прочее. Это наша работа.
– Хорошо, – сказал Лев Николаевич. – Тогда обсудим технические детали.
И они где-то два часа обсуждали технические детали.
Четыре участка пути. Условно. До «Бухенвальда», через «Бухенвальд», затем от «Бухенвальда» до «Адской Щели». Ну и через саму «Щель» надо как-то перебираться…
– Сколько дополнительного груза может унести один человек?
– Килограммов сорок. С учетом сложности маршрута и другого оборудования это максимум.
– Сколько людей пойдет к Хранилищу?
– Трое. Мы и Сере…, короче, еще один. Больше никого не берем. Ни ваших, ни наших. Путь к Хранилищу – это наша тайна, наш капитал. Это залог того, что нас не кинут, так сказать, для оптимизации расходов.
– Что ж, разумно. Таким образом, за одну ходку трое смогут вынести сто двадцать килограммов золота….
– «Ходки» – это в тюрьму, – поправил Зарембо. – У нас «закидки».
– Ладно, принято, внесем поправку. Всего в Хранилище десять тонн. Почти десять тонн. Получается, вам надо сделать восемьдесят три хо… «закидки».
– Сколько-сколько?!
– Восемьдесят три. А сколько вы думали?
– Это невозможно. Один только спуск на «минус двести» – это целая жизнь, считай. Это как на Джомолунгму подняться. Или на Пик Коммунизма. Восемьдесят три раза туда-сюда никто бегать не станет. Это невозможно.
– Что ж. Если так, давайте искать другие решения…
К концу второго часа они договорились, что на первом и третьем участках надо восстанавливать узкоколейку, выкапывать из мусора и ставить дрезины. Да – дрезины там есть. И даже вагонетки. Второй участок – «Бухенвальд» – оставался под вопросом. Без лебедки там не обойтись, придется как-то тащить ее туда сверху, жилы рвать. Да и вообще – реально ли это?.. А через «Адскую Щель» придется наводить переправу на тросах с блоками, как у альпинистов. Двое по ту сторону цепляют груз, один на этой стороне принимает…
– Сколько «закидок» надо сделать, чтобы подготовить все это?
Тоннельщики переглядываются.
– Две, – говорит Пыльченко.
– Подожди, а как все-таки с люком, который на «Бухене»? – возражает Зарембо. – А сигнализация? И дальше ведь тоже могут быть решетки или другая какая фигня – самострелы, психогенераторы!.. Как минимум четыре!
– А что такое психогенераторы? – деликатно интересуется Лев Николаевич.
– Психогенераторы – это, блин, психогенераторы! – нервно объясняет Зарембо.
В какой-то момент «тоннельщики» заметили, что в кабинете появился сам Трепетов. Ростом чуть ниже, чем кажется по ТВ, а в остальном такой же – с вельможной расслабленностью в лице и маленькими цепкими глазами.
– Не надо вставать, – сказал он, усаживаясь в кресло с высокой спинкой – видимо, его любимое.
– Значит, вы и есть те самые диггеры. Или как там еще… Сталкеры. Хорошо. – Он изучающе посмотрел на Пальца и Зарембо. – Коньяк, бренди, кофе?
– Нет, спасибо, – сказал Палец.
Зарембо что-то буркнул неразборчиво.
– Мы, можно сказать, уже договорились по каким-то основным моментам, – сказал Лев Николаевич. – Но операция займет порядочно времени. Больше, чем мы рассчитывали.
– Почему?
– Не хотят молодые люди принимать посильную помощь. Секретничают. Поэтому выходит долго.
– Вот как. Жаль, – сказал Трепетов.
– Я то же им толкую. Если б подписать хоть одну вашу бригаду, управились бы в два раза быстрей. Да что там в два раза… Они бы и узкоколейку справили в момент, и с лебедкой не было бы проблем. Все узкие места расшили бы, как говорится…
– Видимо, у наших бравых сталкеров есть причины отказываться от помощи, – предположил Трепетов.
– Мы не сталкеры, – обиженно прогудел Зарембо. – Кого мы сталкиваем?
– И посторонних в Хранилище мы не берем, – повторил Палец. – И на «минус двести» тоже. Мы уже говорили.
– У них там какая-то зона секретная, они ее «минус двести» называют, – небрежно пояснил Лев Николаевич.
– Нам нужно только оборудование и прикрытие, чтобы мы могли спокойно работать внизу, – сказал Палец. – Больше ничего и никого.
– Список оборудования есть? – спросил Трепетов.
Лев Николаевич подал список. Трепетов просмотрел его, нахмурил брови, поднял глаза на Льва Николаевича. – Ты в этом что-то понимаешь? Детекторы эти и прочее? Я, например, ничего не понимаю.
Лев Николаевич изобразил на лице что-то вроде «да какая разница?».
– Хорошо, – сказал Трепетов. – У меня тоже будет условие для молодых людей.
«Молодые люди» заметно напряглись.
– Какое условие? – спросил Палец.
– Во время первой, как вы это называете… «закидки» вы должны сделать видеосъемку Хранилища. Я желаю видеть это золото, сколько его и что это именно то золото, о котором вы толкуете. Там ведь клейма какие-то необычные стоят, насколько я знаю. Верно? Мне нужно быть уверенным, что это не развод. Что золото существует на самом деле. И его действительно почти десять тонн.
Зарембо облизнул губы.
– Такого уговора не было! – охрипшим голосом проговорил он. – Получается, мы вам видеосъемку, ага… А вы потом по ней вычислите, где Хранилище! И – до свиданья! А то и маслину в голову закатаете!
Лев Николаевич как-то странно вздрогнул. Будто кашлянул. Возможно, он так смеялся.
– Откуда эти дикие фантазии? – с плохо скрытым раздражением бросил Трепетов. – Вы можете включить камеру в самом Хранилище, вас никто не заставляет снимать, как вы туда идете… – Он постучал пальцем по подлокотнику кресла. – Повторяю: это мое условие. Пока я не увижу золото, ни о какой помощи с моей стороны речи быть не может.
Палец незаметно толкнул товарища коленом.
– Хорошо, мы сделаем съемку, – сказал он. – У меня неплохая «Нокия» с мощной подсветкой, можем и видео, и фото наснимать…
– Это мобильник, что ли? – Трепетов поднял брови. – Никаких мобильников. Снимать будете на мою видеокамеру, причем не цифровую, а кассетную, чтобы исключить подделку, монтаж и прочее. Камеру и кассету получите непосредственно перед спуском.
– Так кассетная – это ж бандура такая! – возмутился Зарембо. – Ее на плече носят, я видел! На фига нам такое счастье?..