– Да он нормальный, в общем, – сказала Пуля. – Иногда приходит веселый, с огромным букетом, при деньгах. Подарки там и все такое… А иногда вообще без копья. И начинает: типа я не хозяйка, привыкла жить на всем готовом!
Светка подозвала официанта, показала на пустые бокалы. Тот смешал им еще по порции «Руби».
– Так что, он и сегодня тебя без денег оставил?
– А-а, – Пуля поморщилась. – У мамы взяла. Ему ничего не сказала. Он куда-то по друзьям своим опять отправился.
Светка:
– Во ублюдок.
Пуля:
– А ты – тупая дырка.
Светка:
– Чего-чего? Не слышу!
Пуля:
– Ничего. Ему здесь просто неинтересно. Ему кроме «минуса» ничего не надо, понимаешь?..
Откуда-то прибежала Алевтина в желтых штанах «Оливьери».
– Девчонки, там у Поплавской живот свело, сидит рыдает! А она уже заявлена! Все ждут, не знают, что делать. Кто хочет продефилировать на халяву?
– Где продефилировать?
– Да в конкурсе! Она даже готова свое платье одолжить – цвет «розовый лишай», подол на уровне лобка! – хрен с ним, зря шила, что ли?
– Это типа Барби изображать? – дошло до Светки. – А что, давай! Я запросто!
Алевтина окинула ее фигуру критическим взглядом:
– Не, талия не сойдется. Не твой размер. – Она перевела взгляд на Пулю. – Вот ты сойдешь. Ну-ка, встань… Нормуль. Должна влезть. Только греби скорее, там уже выход должны объявить.
Пуля отмахнулась.
– Никуда я не собираюсь влезать!
– Ты чего? – удивилась Алевтина. – Иди, задницей потрясешь, покажешься всем, покрасуешься…
– Не то настроение…
– А, так Светка тебе уже рассказала про свой «мерс»? Ну, так и болт на нее! Тем более развеяться надо!
Через три минуты в тесной гримерке за сценой Пуля вползала в облегающее и короткое (но не на уровне лобка, сантиметров на десять ниже) платье а-ля веселая горничная, в то время как Светка с Алевтиной колдовали над ее прической.
– Вульгарно. Но ладно. Ну, пролетишь. Ну, подумаешь! – ворчала под нос Светка. – Ну какая ты, в жопу, Барби. Барби шатенок не бывает. Или блондинки, или брюнетки. И волосы не такие короткие, и… Ой, извини!
Пуля взвизгнула. Диадема с голубыми стразами, которую Светка только что второпях нахлобучила ей на голову, чуть не выколола ей глаз.
– Бл-лин, вот так всегда, когда торопишься! Да сиди ж ты ровно! – Светка поправила диадему. – Ну, все! Красава! Кстати, слева от сцены маленький балкончик, там какой-то важный хрен в костюмчике «Бодджи». Обрати внимание. По-моему, это олигарх из «Форбса», который на яхтах рассекает… Забыла фамилию. Неважно…
Пуля повернулась, увидела себя в зеркале: синие глаза на раскрасневшемся лице, синие камни, запаянная в розовый шелк тонкая фигура, открытые точеные ноги – выглядит соблазнительно!
– Подожди, а песня? – вспомнила вдруг она. – Я ведь слов не знаю!
Взмывая… Ла-ла-ла-ла…
Не ведая преград,
Крыла-а-атые качели…
Летят, летят, летя-а-а-ат!
Фильм про Электроника она смотрела в детстве, что-то вспомнила с пятого на десятое. Да это и в самом деле оказалось неважно. Здесь другое. Сотни нацеленных глаз – внимательных, восторженных, завистливых, алчущих. Многие снимали ее на мобильники. Новое чувство, непривычное. Щекочет. Приятно. Зал заметно оживился с ее выходом. Или это только показалось? Нет, не показалось. Аплодировали так, будто она только что спела голосом Монтсеррат Кабалье…
Потом был танец, что-то вроде ламбады. Ведущий показал несколько движений, Пуля легко повторила их под музыку, затем немного сымпровизировала. Полный восторг. Ну, вообще. На остальных «Барби» никто уже не обращал внимания. Когда объявили аукцион и Пуля сняла с головы диадему с синими стразами, вверх взметнулось множество рук, зал взревел.
– Сколько просите за ваше украшение?
– Начнем с десяти тысяч, – скромно сказала Пуля.
Двенадцать!
Двадцать! Двадцать пять!
Ого – сразу сорок!
– Джентльмен на балконе дает сто тысяч рублей! – объявил ведущий.
Вздох прокатился по залу. Похоже, торг окончен. С балкона поднялся подтянутый мужчина с бледным холеным лицом, поднял руку – жест победителя. Пуля вспомнила: Трепетов. Олигарх из «Форбса». Он вышел на сцену неторопливым уверенным шагом. Поприветствовал публику, поцеловал Пуле руку, принимая выигранный приз. Вручая чек, промурлыкал негромко:
– Не уходите без меня… Я все равно найду вас…
И тут же снова включился электронный бубен: бум-бум-бум.
В гримерке Пулю накрыла новая волна восторгов – подруги праздновали ее триумф. У Поплавской отпустило живот. Светка орала как резаная, чуть не развернула на нее шампанское. Приятное щекочущее чувство не отпускало. Гримерный столик – на середину! Еще шампанского!
В юном месяце апреле…
Ла-ла-ла… Ла-ла-ла-ла…
И крылатые качели…
Ла-ла-ла!!
Возбужденная Пуля танцевала на столике в одних трусиках. Официант вкатил тележку… Выражение полного – полного, блин! – счастья на красной морде. Смеялись, корчились, рожали от смеха. Нет, это надо было видеть! Заходит такой… э-э, а вот шампанское, девушки! О-о-о!!!
– В зал тебе возвращаться не надо, – сказала Алевтина, самая умная среди них. – Будут приставать, я видела здесь нескольких казбеков. Выйдем через аварийный ход, я знаю где…
У аварийного выхода, надежно отгораживая его от улицы, стоял черный «Майбах», рядом дежурил крепкий блондин в костюме. Увидев Пулю, выходящую вместе с подругами, подошел.
– Извините… Семен Романович хотел бы сказать вам слова признательности… Если вас не затруднит, конечно…
Светка издала тихий писк.
– Семен Романович – это вы? – спросила Пуля блондина.
Блондин покачал головой.
– Нет, конечно. Семен Романович в машине. Он…
– Тогда, – перебила Пуля, – передайте ему мои слова благодарности за его слова признательности.
Она направилась было дальше, но тут дверца «Майбаха» открылась, вышел Трепетов с огромным букетом красных роз.
– Рискую показаться назойливым, – проговорил он низким приятным голосом, глядя в глаза Пуле. – И все-таки разрешите проводить вас домой. Никаких поползновений, грубостей, ничего такого. Слово джентльмена.
Пуля подумала, подумала… Завтра еще один день, утром завтрак, днем обед, вечером… Неожиданно для себя она проговорила:
– Хорошо. Ладно. Поехали… Только скорее.