Алла резко отвернулась.

– Я вас не обидел? – спросил Александр Васильевич, осторожно коснувшись ее плеча.

– Нет, – всхлипнула Алла и прижалась мокрой щекой к его руке. – Только не называйте меня на «вы», пожалуйста.

– Не плачь, – сказал эксперт. – Я с тобой. Мы попробуем все решить.

В эту ночь Алла заснула легко и спокойно. Ночью проснулась от какой-то теплой мысли. Что? Ах, это… «Я с тобой». Так ей еще никто не говорил. А может, и говорили, но она никому не верила. А сейчас просто взяла и поверила. Он такой… Настоящий. Это не Сережка, который за Настей бегает. Хорошо, что Краснова такой порядочной оказалась. Это же она нашла фотку, а не он! Он только на Настю и смотрит.

Глава 17

На следующий день Слава Земцов ожидал прибытия Назарова, вызванного в качестве свидетеля. Слава видел его только на фото и старался скептически относиться к тому, что все, с кем он общался, говорили о Геннадии с неприязнью. Только Марина Евгеньевна сказала практически с сочувствием:

– Он очень обделен природой, Слава. Эмоциями, воображением, способностями. Он выбрал вызывающий стиль поведения, вульгарный образ, он действительно производит впечатление опасного человека. Говорю это со слов его матери, очень, кстати, хорошей, доброй женщины. Так что воспитание тут ни при чем. Геннадий таким способом пробивался из обычных школьных двоечников в ряд людей, которых… не то что уважают. С ними считаются из-за страха, какой они вызывают. Это может быть неумной позой.

– Не такая уж неумная поза для двоечника, – пробормотал Слава.

Сейчас он думал о том, что некое отношение Назаров к ужасным событиям, к их участникам и жертвам может иметь. Что-то да есть. Но его нынешний статус с этим продвижением «в люди», с опекающим его представителем неизвестно кого, – представляет проблему. Потому что ничего конкретного нет, кроме того, что Геннадий фотографируется с разными людьми. А это слабость миллионов людей по всему свету: выложить фотки в Интернете. А «двоечнику», который выдвигается в другой ряд, где те же двоечники, только уже при власти, – без этого просто никак. Но у следователя нет ничего, что позволило бы получить ордер на обыск. Как было бы хорошо получить зацепку на этом допросе. Но такие люди теперь знают, как отвечать. Знают, когда сказать: «без комментариев». Знают, что имеют право не свидетельствовать против себя. Сергей описал ему отвратительную сцену с девушкой по вызову. В ней даже участвовал «представитель» Назарова. То есть таким ценным кадром вдруг стал этот Генка, что в истории, рассказанной его родной матерью, есть свидетель, который все опровергнет.

Дверь распахнулась без стука. Геннадий Назаров в своей фирменной рубашке в цветочек, расстегнутой до середины груди, с волосами, стянутыми резинкой на затылке, прошел широкими уверенными шагами к столу Земцова, сел на стул перед ним, широко расставив ноги, и молча уставился на него невыразительными карими глазами. «Кольцов такие глаза называет пуговицами от кальсон», – меланхолично подумал Земцов. За Назаровым подтянулся тип в очках, подволакивавший ногу, образ его забавно контрастировал с обликом Генки, его внешность точно определяет жалостливое народное выражение: «Без слез не взглянешь».

– Добрый день, Вячеслав Михайлович, – невнятно, но вежливо произнес представитель Назарова. – Меня зовут Эдуард Ильич, я, как вы поняли, представляю интересы Геннадия Николаевича.

– Здравствуйте. Садитесь. Потом оставите свои данные, если у вас договор с Назаровым, – его тоже, пожалуйста, дайте секретарю для протокола.

– У вас такая бюрократия? – произнес Эдуард с сарказмом.

– Это у вас бюрократия. Я вызвал Назарова как свидетеля. Он пришел не один, кроме того, вы отвечаете за него. Что немного не в тему. Мне нужно получить ответы, которые известны только Назарову. Впрочем, не исключено, что и вам. Существование вашего альянса придется учитывать. Работаем? Геннадий Николаевич, подтверждаете ли вы факт знакомства с Ксенией Семиной?

– Ну, я… Ну, она ходила в наш дом, к одному… К Кичину.

– Вы были знакомы?

– Ну, как… Знал ее.

– Вы состояли в близких отношениях?

– Здрасьте! Я ж говорю, она с ним спала.

– К сожалению, не только с ним. Причем незадолго до убийства. Кичин не исключает, что одним из ее партнеров могли быть вы. Возможно, после него.

– Он так сказал??? От падла! И не боится, цуцик паршивый!

– Гена, держи себя в руках, – заметил Эдуард.

– Да пошел ты! – раскипятился Гена.

– Ну, что ж, – подытожил Слава. – Когда показания свидетелей не сходятся, ответ дает экспертиза. Вам придется сдать кое-какие анализы, Назаров. Эксперт у себя в лаборатории.

– Это че?! Охренели?!

– Эдуард Ильич, объясните, пожалуйста, своему подопечному, что расследуется убийство и расчленение женщины, с которой у него, возможно, был сексуальный контакт. Она могла погибнуть именно в связи с этим контактом. Сердце, к примеру, не выдержало. Могли иметь место сексуальные истязания. Эксперты работают над причиной ее смерти. Все контактанты будут установлены и обследованы. Хоть добровольно, хоть принудительно. Если вы меня поняли, переведите Назарову.

– Гена, – сказал Эдуард, – это ничего не значит, даже если ты с ней был. Понимаешь? Нам нужно пойти навстречу следствию и помочь ему разоблачить убийцу. Тем более ты знал эту несчастную. Учти, они все равно это вычислят. Биологический материал, ДНК, все такое, ты понял? Ты с ней, допустим, был, ушел домой спать, а ее этот Кичин и еще кто-то – замучили, расчленили… Страшно подумать.

– А с чего вы вообще взяли, будто у меня с ней что-то было? Из-за того, что Кичин отмазывается? – кипятился Генка.

– Встаньте, посмотрите на экран компьютера. Это вы с Ксенией. И вот вы с Семиной. Фото выложены в Интернете вами же. Отношения, я бы сказал, достаточно теплые. Кичина рядом нет. Из чего вытекает, что вы с ней встречались не только у него. Назаров, я вызвал вас как свидетеля, но в связи с попытками отрицать очевидное вы уйдете отсюда как подозреваемый. Так вы отказываетесь пройти экспертизу?

– Я отказываюсь? – Гена посмотрел на Эдуарда.

– Конечно, нет! Спать с женщиной – не преступление. С ее же согласия. И никакого отношения к ее убийству-расчленению не имеет.

– А когда это было? – уточнил Гена у Земцова. – Про какое число вы спрашиваете?

– Тело Ксении Семиной найдено тридцатого июля. Вот в ночь с двадцать девятого на тридцатое и было.

– Могло! – легко ответил Гена. – Я вроде заходил к Никитке. У него там всегда тусняк. А сколько человек ее… того?

– Пройдемте к эксперту, – сказал Слава, чувствуя, что еще немного, и ему захочется сделать этого типа обвиняемым. Более подходящий экземпляр найти трудно.

– Мы идем на сотрудничество со следствием, – быстро прочитал его мысли Эдуард, – по своей доброй воле. Но не думайте, пожалуйста, что тут все так просто. Его кандидатура выдвигается на серьезный пост, и мы понимаем, что возможны происки конкурентов.